Андрей Ильин - Шельф [litres]

– Много дали?

– Много – пообещали. Но даже если половину заплатят, то больше, чем я своим честным трудом с вечера до зари зарабатываю! Знала бы, сразу в агенты подалась – торговать секретами – оно выгоднее, чем собой.

– Но и опаснее.

– У нас тоже работа не сахар…

– Вас попросили о чем-то?

– Нет, только сопровождать, опекать и ублажать.

– Не попросили сейчас, попросят потом. Не обольщайтесь.

И это в лучшем случае. Потому что в худшем – ни о чем не попросят. Судя по всему, Вероникой «подвязали» агента покрепче, потому что он просил и ему не отказали. Только что они с ней будут делать после, когда он выполнит свое задание?

– Отлично, Вероника. Сопровождайте, опекайте, слушайте, запоминайте. Отрабатывайте свой гонорар. Только ум свой засуньте подальше.

– Дурой быть?

– Лучше круглой. Непроходимой. Вас не должны опасаться, что развязывает языки. И связывает руки. Если они заметят ваш интерес…

– Я понимаю. Не в первый раз.

– Что не «в первый раз»? Агентом быть?!

– Идиотку из себя изображать. Умных жриц любви тоже не жалуют – бегут от них, штаны надеть забывая. Дама для утех должна быть фигуриста, обаятельна и тупа. Как пробка от шампанского. Так что вы не переживайте. Я мужиков знаю и обращаться с ними умею.

– Я не переживаю, Вероника, я вам верю. Вернее, в вас верю. Только будьте осторожны. Всё-таки эта профессия – не ваша. Тут всё всерьез!

В город вошли партизаны. С четырех сторон. Но на этот раз вошли тихо, на цыпочках. Обложили нужный дом. А дальше действовали все-таки как партизаны, потому что иначе не умели: разом сдернули с окон внешние ставни и кинули внутрь гранаты.

Ахнули взрывы.

Партизаны ввалились в оконные проемы, паля перед собой во всё, что шевелится. Кто-то еще пытался огрызаться, но скоро всё стихло. Партизаны выскочили на улицу, волоча за собой трёх человек, которые вяло шевелились, оставляя за собой на земле кровавую мазню.

Значит, не всех положили, хотя доедут ли они до места живыми – неизвестно.

Доехали…

В джунглях, чуть поплутав, встали на какой-то поляне. Из микроавтобуса выволокли пленных. Дали знак рукой. Указали на них и отошли подальше в сторону. Потому что такой был уговор. Остался только командир.

Теперь можно натянуть на лицо шапочку, выйти из джипа, подойти, встать рядом. Допрос должен был вести командир. И тоже в маске. Но на местном диалекте.

Но прежде он что-то передал. В двух пакетах.

– Что это?

– Документы, телефон и ноутбук того белого и их главного. И еще отпечатки пальцев.

Глянуть в пакет. Твою дивизию!

В пакете лежали четыре отрубленных человеческих ладони. Ну не с пальчиками же ему было возиться!

Командир партизан молча ждал указаний. Всё это было для него скучным, обыденным занятием, которое хотелось поскорее закончить и пойти отсыпаться. Без всяких кошмаров.

Ладно, к делу, с «пальчиками» потом разбираться будем. С кого начать? Этот ничего не скажет, этот – не жилец.

Пожалуй, вон с того. Он выглядит более испуганным. И из ноги кости торчат. Кивнуть на него.

Командир понял. Склонился с безучастным лицом. Его видом крови, костей и человеческого мяса было не напугать. Профессия обязывала.

Спросил, по предложенному опроснику:

– Вы хотели убить президента? Так?

Пленник насупленно молчал.

Недолго думая, командир ткнул пальцы в рану, ухватил, дернул какую-то выступающую кость.

Пленник выгнулся, взвыл.

– Да или нет? – переспросил партизан, приблизив к ране, к белой кости, черные пальцы.

– Да, да… – закивал пленник.

– Рассказывай всё, что знаешь, не то…

Знал пленник немного. Знал про покушение, о подробностях которого им сообщили буквально на днях, знал имя командира и того белого в шортах. Они должны были встретить президентский кортеж и расстрелять его из гранатометов и автоматов.

– Тот белый, который был с вами – кто он?

– Американец. Он обещал нам много заплатить. Это он всё придумал. Вы меня убьете?

– Нет, – ответил командир и перерезал ему глотку.

И подошел ко второму. Который тоже всё рассказал. А кто бы не рассказал? С партизанами в «молчанку» не поиграешь.

Окончательный расчет произвели на месте.

– Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – пожал плечами командир, – но только с вас еще двадцатка.

– За что?!

– За каждого погибшего партизана. Вы обещали.

– Но ведь никто…

Сзади, в кустах, раздались выстрелы. Четыре.

«Четыре» – растопырил пальцы командир. И протянул раскрытую ладонь.