Наталия Антонова - Выстрел в ночи [litres]

Когда Андриана Карлсоновна, вернувшись домой, открыла дверь своей квартиры, Фрейя и Маруся едва не сбили ее с ног.

– Неужели все съели? – всплеснула руками Андриана. – Я же вам много еды оставила.

Вымыв руки, она бросилась на кухню. Чашки кошек были вылизаны дочиста. Сами они бегали за Андрианой по пятам и, не умолкая ни на секунду, разными вариациями голосов возмущались отсутствием должной заботы со стороны хозяйки. Судя по тону их мяуканья, можно было понять, что Маруся только укоряла, а вот Фрейя костерила хозяйку от всей кошачьей души.

– Сейчас, сейчас, – виновато успокаивала любимиц Андриана, торопливо накладывая еду в их миски.

И только когда кошки зачавкали над своими чашками, Андриана обессиленно повалилась на свой маленький голубой диванчик. Она лежала на нем, поджав ноги, и думала, как хорошо тем, у кого рядом есть тот, кто может подать стакан воды. Хотя она сейчас не отказалась бы от чашки крепкого черного чая с ложечкой меда и сдобным сухариком.

Она подумала об Артурах. Сначала о старшем, своей первой любви. Но его уже нет на белом свете. Зато есть Артур-младший. И кто знает, если бы она тогда бросила все, приняла предложение руки и сердца от его деда, он мог бы быть ее родным внуком.

И тут, как по мановению волшебной палочки, повернулся ключ в замочной скважине и из прихожей раздался голос Артура-младшего:

– Андриана, ты дома?

– Дома, – тихо отозвалась она.

Через некоторое время он вошел на кухню и поинтересовался бесцеремонно:

– Чего это ты валяешься, задрав ноги?

– Устала очень, – пожаловалась Андриана.

– Чем же ты занималась? Вагоны разгружала?

– Почему сразу вагоны? Я бегала, высунув язык!

– Бегала? – удивился он. – Ты записалась в секцию бега? Но я не пойму, для чего во время бега высовывать язык? Это что, какая-то новая методика? – недоумевал он.

– Нет, – сердясь на его недогадливость, ответила Андриана, – я бегала по делам! И нельзя мужчине быть таким многословным!

– Что за дискриминация? – усмехнулся он. И продолжил невозмутимо расспрашивать ее: – Много набегала?

– Много! – отрезала она.

– С толком?

– Без толку!

– Сочувствую. Есть хочешь?

– Я чаю хочу, – жалобно проговорила она.

– Ах ты, моя маленькая, – проявил он сочувствие, – будет тебе сейчас чай. – С этими словами он налил в чайник воду, водрузил его на плиту и разжег конфорку.

Через несколько минут Андриана уже сидела за столом и пила чай с сухариком. О ложечке меда она не заикнулась.

– Ну как, полегчало? – спросил Артур, принимая у нее опустевшую чашку.

– О да! – выдохнула она, счастливо улыбаясь.

– Так я не понял, ты есть-то хочешь?

– Хочу, но не сейчас.

– Сейчас и не получится, – ответил он, потом подхватил ее на руки и понес.

– Куда это ты меня тащишь? – возмутилась Андриана.

– На диван в зал пред ясные очи царя-батюшки Петра Алексеевича, – насмешливо ответил он.

– Но зачем?

– Чтобы ты пока полежала, отдохнула.

– Я могла бы и на кухне на диванчике прекрасно отдохнуть.

– Ты, может быть, и да, – проговорил он без тени улыбки, но твои задранные ноги помешают мне сосредоточиться на приготовлении ужина.

– Нахал!

– Все может быть, – усмехнулся он, внес ее в зал и бесцеремонно уронил на диван.

– Я могла бы прилечь в спальне!

– Ты запрещаешь мне туда заходить.

– Я и сама могла бы туда дойти! – крикнула она ему вдогонку, но он уже не слушал ее.

Зато пришли сытые Фрейя и Маруся, забрались на диван и улеглись рядом, как две мурлыкающие грелки. Андриана незаметно для себя задремала. Сначала ей привиделся дуб в старом сквере, и она почувствовала на своих губах поцелуй Артура-старшего. Во сне она не оттолкнула любимого, а обвила его шею руками в тщетном усилии продлить этот поцелуй на годы. Проснулась она от приятного запаха, просочившегося через открытые двери в зал и щекотавшего ей ноздри. И кошки сначала завозились, а потом и вовсе спрыгнули с дивана и убежали.

Андриана села, опустила с дивана ноги, протерла заспанные глаза и стала на ощупь искать свои мягкие тапочки с помпончиками. Тапочки носили смешные имена гномов – Бося и Бабося, придуманные в раннем детстве Виолеттой, внучкой Милы. Имена были наследственные. Век тапочек, увы, недолог, но по традиции каждая новая пара получали эти же имена. Сначала потому, что так хотела Виолетта. А потом потому, что к этим именам привыкла сама Андриана. И на деле получилась своеобразная традиция для тапочек.