Наталия Антонова - Осень цвета кофе [litres]

– Где взял?

– Милостыню подали! – фыркнул Шура.

– Кто? – невозмутимо продолжал допытываться Морис.

– Кто-кто?! Конь в пальто! Купил в кафе «Студенческий полдень»!

– Встречался там со свидетелями? – догадался Морис.

– А ты сообразительный!

Морис пожал плечами и стал разливать по чашкам свежий чай.

– Как мы с тобой хорошо сидим, – довольно крякнул Наполеонов. И, помолчав с минуту, добавил: – Но Славки нам для полного счастья, конечно, не хватает.

– У неё что-то есть на уме, – проговорил Морис.

– Что именно?

– Это мне неведомо.

– Так, значит, нам ничего не остаётся, как ждать её приезда.

И тут неожиданно для обоих тяжёлый вздох испустил кот. От неожиданности парни сначала оцепенели, потом переглянулись и рассмеялись.

Оскорблённый в лучших чувствах, Дон спрыгнул с кресла и гордо, подняв хвост вверх, покинул кухню и ушёл спать на террасу.

Мирослава приехала через два дня. И почти сразу по приезде позвонила другу детства и пригласила его на ужин.

– Явилась – не запылилась, – проворчал Наполеонов вместо приветствия в своей обычной манере.

– Так тебя ждать вечером или нет? – усмехнулась в трубку Мирослава.

– Ждите уж, – ответил Наполеонов тоном, которым всемогущий монарх мог бы осчастливить подданных.

– Ну что, приедет он? – спросил Морис.

– Куда он денется, – улыбнулась Мирослава.

– Мало ли, – неопределённо отозвался Миндаугас, – может быть, у него дел много или настроения нет.

Волгина расхохоталась:

– Право, Морис, ты меня время от времени просто поражаешь.

– Чем же?

– Тем, что бываешь наивен, как ребёнок.

– Хорошо, что ещё бываю, а не пребываю в состоянии детства постоянно, – попытался отшутиться он.

Но она не ответила, потому что думала уже о чём-то другом.

Наполеонов примчался, когда его ещё никто не ждал.

– Ты чего так рано? – спросила Мирослава, копируя манеру общения Наполеонова.

Он тут же встал в позу:

– А где ваше «здравствуй, дорогой»?! Где радостные улыбки на лицах?! И вообще, уже вечер.

– Всего лишь начало шестого.

– Ну и что! – не отступал он. – Всё равно вечер. Или вы ещё ужин не приготовили к моему приезду, – встревожился Шура, – и теперь время тянете?

– Ужин ещё действительно не полностью готов, – признался Морис.

– Так чего тогда ты тут стоишь? – возмутился Наполеонов. – Марш на кухню!

Миндаугас усмехнулся:

– Он и без моего стояния возле плиты дойдёт.

– Совсем вы, ребята, от рук отбились, – посетовал Шура.

Морис посмотрел на следователя и, не проронив больше ни слова, ушёл.

– Мы ждали тебя к семи, – сказала Мирослава, – так что иди пока погуляй в саду и заодно яблок набери. – Она вручила ему корзину внушительных размеров.

– Ты издеваешься, что ли? – обиделся Шура. – Я, может быть, уставший!

– Вот как раз и развеешься, отдохнёшь.

– Мр, – вмешался в их разговор кот.

– Чего тебе, лохматый? – насупился Шура.

– Он хочет показать тебе яблоню, с которой нужно яблоки собирать.

– Уж как-нибудь без лысых обойдусь!

– Ты бы уж определился как-нибудь, мохнатый у нас кот или лысый, – проговорила с улыбкой Мирослава.

Шура, не произнеся в ответ больше ни слова, подхватил корзину и, пыхтя, как ёжик, затопал по тропинке, по которой совсем недавно в глубь сада удалился кот.

Мирослава, проводив его взглядом, вернулась в дом.

– А где Шура? – спросил Морис.

– Пошёл яблоки собирать.

– Добровольно? – удивился Миндаугас.

– Добровольно принудительно, – не улыбнувшись, ответила Волгина и сказала: – Передвинь мне помидоры, огурцы и зелень, я пока салат нарежу.

– Только не очень крупно режьте, – попросил Миндаугас, прекрасно зная, что она пропустит его слова мимо ушей.

Прошло больше сорока минут, Миндаугас забеспокоился:

– Что-то Шуры долго нет.

– Увлёкся процессом, – спокойно ответила Мирослава, явно не собираясь отправляться на поиски Наполеонова.

Первым из сада вернулся кот, он запрыгнул на подоконник и потянул носом воздух. Ужин уже был готов и, томясь в духовке, испускал соблазнительные ароматы.

Морис заранее остудил и нарезал для кота белое отварное мясо индейки, а сейчас поставил миску перед ним и ласково провёл рукой по его макушке и спинке. Дон довольно заурчал и принялся за еду.

– Дон, ты, случайно, Шуру не завёл в трясину? – спросила Мирослава.

Кот и ухом не пошевелил, зато раздался тяжёлый топот на крыльце, потом ухнула дверь, и наконец Наполеонов ворвался на кухню и бухнул корзину на пол возле ног Мирославы.