Наталия Антонова - Осень цвета кофе [litres]

– Неожиданные порой жизнь преподносит сюрпризы, – задумчиво проговорила Мирослава.

– Согласна с тобой, – ответила тихо Виталина. – Но если у Аньки то же самое, что было тогда со мной, то мне её жаль.

– Да?

Виталина кивнула:

– Хорошая она баба.

«Может быть», – подумала Мирослава. И чуть не прослушала вопрос Виталины:

– А ты на сколько сюда приехала?

– На неделю.

– Чего так мало? – удивилась женщина.

– Да у меня особых проблем нет, я в основном из-за Ани и заодно захотелось нервишки немного успокоить.

– Неужели разгулялись? – не поверила женщина.

– Есть немного, – слукавила детектив.

– По тебе такого не скажешь, – не очень-то поверила ей Виталина.

– Вот и я подумала, что зря приехала, – едва заметно улыбнулась Волгина. – Завтра хочу чемодан собрать.

– И не вздумай! – воскликнула Виталина. – Только подружились, а она хочет пятки скипидаром смазать.

Мирослава весело рассмеялась и подумала: «Гулять так гулять!»

– Так ты останешься? – потянула её за руку Грачёва.

– Останусь, – ответила Мирослава, – но учти, только ради тебя!

Виталина оценила шутку и кокетливо улыбнулась.

Дни, проведённые в санатории, пролетели незаметно. Попутно Мирославе удалось урывками вытащить из разных врачей и медсестёр, насколько серьёзно больна Анна Костюкова, и выяснила, что состояние её здоровья не критично.

Пока Мирослава наслаждалась всеми благами курортного оздоровления, Наполеонов решил на всякий пожарный случай отработать версию убийства на почве неприязненных отношений.

То есть для него оказалось слишком сложным поверить в то, что супруги Самбурские так легко пошли на примирение с Костюковым, простив ему загубленную судьбу единственной дочери.

Конечно, в широком понимании к беде, случившейся с племянницей, Вадим Аркадьевич непосредственного отношения не имел. Но ведь покровительствовал роману двух неразумных существ – это уже, с точки зрения родителей, накладывает на него вину. Хотя Клара Аркадьевна вроде бы горевала о смерти брата вполне искренне. Но вот о её муже, Петре Терентьевиче, такого не скажешь.

Однако поговорить на этот раз Наполеонов решил всё-таки не с родителями Саши, а с ней самой и её парнем – неким Родионом Игоревичем Полетаевым.

Следователь был приятно удивлён, узнав, что молодые люди снова вместе. И теперь они уже не школьники, а студенты, вполне взрослые люди – обоим по двадцать лет. Учились они в одном вузе, и поэтому Наполеонов, не мудрствуя лукаво, подстерёг их после занятий.

Александра Самбурская если и была удивлена просьбе следователя поговорить о дяде, то внешне этого никак не выказала.

– Родион вам тоже нужен? – только и спросила она.

– Да, желательно, – ответил Наполеонов, – я хотел бы поговорить с вами обоими.

– Вы повезёте нас в Следственный комитет? – на полном серьёзе поинтересовались молодые люди.

– Нет, это совсем не обязательно и даже не желательно, – улыбнулся следователь.

– Тогда пойдёмте в какую-нибудь кафешку, – предложил Родион. – Не торчать же нам на улице.

– Прошу! – проговорил Наполеонов, приглашая молодых людей в салон своей «Лады Калины».

При этом он внимательно вглядывался в их лица, но не заметил на них ни презрения, ни скепсиса.

– Куда именно поедем? – спросил следователь, когда они все трое оказались в машине.

– Здесь недалеко есть кафе «Студенческий полдень», – сказал Родион, – мы там можем и поговорить, и пообедать.

– Точно! – воскликнула Саша.

Наполеонов знал, где было расположено это кафе, поэтому не стал ни спрашивать адрес у ребят, ни сверяться с навигатором, а лишь подивившись про себя простоте их запросов, сразу направил автомобиль в нужную сторону.

Кафе «Студенческий полдень» располагалось в небольшом одноэтажном здании квадратной формы. На его крыше вертелся послушный воле ветра флюгер в виде петуха чёрного цвета. Петух не сверкал на солнце и не кукарекал, были такие, кто даже не замечал его. Но многие горожане, особенно любители старины, считали его одной из оригинальных достопримечательностей города.

Оставив автомобиль на стоянке, молодые люди вошли в кафе. При этом стоит отметить, что Александра Романовича, несмотря на всю солидность, которую он старался придать себе, можно было спокойно отнести к категории молодых людей, потому что, если он и был старше парня и девушки, то на каких-нибудь шесть лет.

Колокольчик на входе оповестил владельцев кафе о прибытии новых посетителей.