Чингиз Абдуллаев - Обычай умирать

— Пристегнись, — попросила она, — мы едем сразу в Жуковку.

«Нужно было взять мою машину», — подумал Дронго, но вслух ничего не сказал. Все-таки модель «Короллы» для него маловата.

— Я предупредила, что мы приедем, но это не доставило особого удовольствия ни самой Людмиле, ни ее нынешнему мужу Автандилу, — пояснила Наира, — поэтому разговор может не получиться. Ее вообще трясет, когда она вспоминает своего бывшего супруга.

— Не может ему простить свою несостоявшуюся карьеру актрисы, — понял Дронго.

— И это тоже. Людям свойственно приписывать свои собственные промахи окружающим. Легко видеть неудачу в ошибках других, не признаваясь в собственных.

Они свернули к поселку. Дежурный внимательно изучил их документы и только затем пропустил на территорию. Подъехав к дому Шершенидзе, они вышли из машины и позвонили. Дверь открыла молодая женщина, очевидно горничная.

— Мы предупреждали о нашем визите, — сказала Рахимова.

— Да, — кивнула молодая женщина, — можете проходить.

Они прошли в просторную гостиную. Широкие диваны, удобные глубокие кресла, на стенах картины современных художников. Буквально через пару секунд появился мужчина лет пятидесяти. Он был среднего роста, с выпирающим «пивным» животиком, одутловатый и почти весь седой.

— Автандил Шершенидзе, — представился хозяин дома, протягивая руку гостям, — я вас слушаю.

— Майор Рахимова, — представилась Наира, — а это мой напарник, господин Дронго. Мы хотели бы поговорить с вашей супругой.

— К сожалению, у нее разыгралась мигрень, и она не может сейчас с вами встречаться, — пояснил Автандил.

— Боюсь, что мы будем вынуждены настаивать, — ответила Наира, — иначе нам придется вызвать ее к нам.

— Я понимаю, понимаю, — тяжело вздохнул Шершенидзе. Видимо, перспектива уговорить супругу представлялась ему не очень простой.

— Мы вынуждены настаивать, — повторила Рахимова, и он, кивнув, вышел из гостиной.

Через некоторое время послышался громкий женский голос: очевидно, его супруге совсем не хотелось встречаться с приехавшими сыщиками. Потом невнятное бормотание мужа, снова ее визгливый голос, выражавший недовольство. Он снова ее уговаривал. Наконец крики смолкли, и через минуту в комнату буквально ворвалась высокая женщина с перекошенным от злобы лицом. Она была в цветастом халате, голова повязана платком. Вытянутое лицо, выщипанные брови, над губами и носом явно поработал пластический хирург. Она даже не поздоровалась, начав сразу орать:

— Что вам нужно?! Почему вы не можете оставить меня в покое?!

— Извините, — попыталась вставить Наира, — мы хотели задать вам несколько вопросов.

— Хватит! Я уже ответила на все ваши вопросы! — закричала Людмила. — Сколько меня можно спрашивать об этом мерзавце! Я давно с ним развелась и понятия не имею о его делах.

Дронго решил, что пора вмешаться.

— Дело в том, что он написал нам из колонии про вас, — произнес он, отчаянно блефуя.

— Что написал? — внезапно успокоилась Людмила.

— Хочет попросить у вас прощения. Написал, что понимает, как невольно испортил вам жизнь, когда вы не смогли отличиться на актерском поприще. Он считает вас очень талантливой актрисой.

— Раньше нужно было так считать, — огрызнулась она. — Только попав в тюрьму, он поумнел, а тогда все время смеялся над моими театральными опытами. А я терпела этого нищеброда. Люди становились миллионерами, а он, вернувшись из армии, так ничего и не смог заработать.

Шершенидзе тяжело вздохнул. Судя по обстановке в доме, он как раз умел неплохо зарабатывать.

— К сожалению, люди меняются, попадая в подобные места, — вкрадчиво проговорил Дронго, — но в любом случае он переживает. И мы хотели, чтобы вы об этом знали.

— Теперь узнала. Ну и что? Вы для этого сюда приехали? Я уже сто раз говорила всем следователям, что много лет не видела своего бывшего мужа и знать ничего не хочу.

— Вот поэтому мы и приехали. Чтобы раз и навсегда изолировать вас от его внимания и от внимания его возможных подельников.

— Какие подельники? О чем вы говорите? — с недоумением посмотрела на Дронго Людмила.

— У него остались сообщники на свободе, которые могут начать ваши поиски. Возможно, они посчитают, что вам известно о его связях или друзьях и вы можете выдать эту информацию. Я бы на вашем месте поостерегся.

— Что вы такое говорите? — воскликнула Людмила. — Я давно его не видела и не общалась с ним. Я ведь все рассказала следователям. Мне вообще ничего не известно о его дружках.