Чингиз Абдуллаев - Обычай умирать

— Они работают уже несколько часов, — сообщил Савченко. — Мы проанализировали маршрут, возможность выхода, возможность возвращения или пересадки на другой поезд. Подключили специалистов из центрального аппарата. Есть мнение, что Дронго мог выйти рано утром в Воронеже. Но это только один из вариантов.

— Нужно проверить все станции, где останавливался поезд, — мрачно предложил генерал. — Он наверняка не стал бы прыгать из своего вагона на ходу поезда. Хотя в случае с Дронго можно предположить все, что угодно. Помните, я говорил вам про своего наставника Штеймана? Нужно иметь в виду, что Дронго — аналитик, опровергающий обычную логику. Возможно, он вообще еще в поезде и его просто пока не нашли. Любой самый невероятный вариант возможен.

— Мы будем проверять все станции, — упрямо произнес полковник.

— Пусть еще раз проверят поезд. Он мог никуда не выходить, а Вейдеманис стал обычной приманкой для нас, чтобы отвлечь внимание.

— Мы просчитали варианты и просмотрели весь маршрут, — сказал Савченко. — Будем искать. Я уже передал указание Лопашову. Все наши сотрудники выезжают на проверку. Задействуем и свободных сотрудников из местных управлений. Я приказал полететь и майору Рахимовой…

— Правильно сделали. Она с ним разговаривала, пусть попытается реабилитироваться. Если получится…

— Он мог сойти на любой станции и сразу уехать, — заметил полковник, — такой вариант мы тоже прорабатываем. Аналитики полагают, что он может либо доехать до Нальчика, хотя вероятность очень небольшая, либо вернуться в Москву, что тоже не очень возможно, либо отправиться в Барнаул или Читу на встречу с осужденными.

— Можно было догадаться и без ваших аналитиков, — зло вставил генерал. — Вы представляете, что может произойти, если он действительно так сделает?

— Аналитики считают, что Дронго сразу уехал. Он бы не стал так рисковать, понимая, что мы можем его вычислить. Ему необходимо вообще оторваться от нашего преследования, чтобы никто не мог контролировать его самостоятельные действия.

— Он всегда поступал не так, как считали все остальные, — задумчиво проговорил Богдановский, — этот человек вообще абсолютно непредсказуем. Действуйте от противного. Свяжитесь с местными управлениями по всей линии движения поезда, пусть организуют поиски. Скажите аналитикам, что возможны любые варианты. Абсолютно любые. — Он помолчал и добавил: — Семен Абрамович Штейман любил говорить, что у людей есть нехорошее правило: они обычно умирают, независимо от собственных заслуг, регалий, значимости и занимаемого места работы. Но, несмотря на то что это общее правило, не имеющее исключений, каждый человек пытается оттянуть свой неизбежный конец, противясь этому любыми доступными способами.

— Вы все-таки думаете о ликвидации Дронго? — спросил Савченко. Голос его предательски дрогнул.

— Пока не думаю. Вы же слышали, что Штейман не советовал нам торопиться. Он предупредил, чтобы мы не поддавались эмоциям и не принимали поспешных решений. Но ситуация может сложиться так, что у нас просто не будет другого выхода. Либо его ликвидация, либо наша работа. Вы можете себе представить, полковник, что будет, если мы действительно допустим утечку информации? Я даже в мыслях подобного не могу представить. Мы можем сколько угодно упускать Дронго и его напарника, этого латыша Вейдеманиса, можем совершать любые ошибки. Но в случае с Захоховым… нам никто этого просто не простит. В этом случае речь может пойти и о нашей с вами ликвидации. Я говорю вам об этом уже во второй раз. Вы меня хорошо слышите, полковник?

— Конечно.

— И последнее. На этот раз ни Блехерман, ни его посланец, ни Дронго, ни его напарник, ни даже руководитель американского АНБ, который может прослушать даже нашу беседу здесь и сейчас с помощью космических спутников, не должны ничего узнать. Это не тот случай, когда мы можем ошибиться. Совсем не тот.

— Я вас понимаю, Алексей Федорович.

— Ситуация настолько серьезная, что в случае любой ошибки у нас будет только один выход — вспомнить про твердое правило, которое пока никто не смог нарушать, и единственное, которое невозможно изменить.

Он ничего более не добавил. Но оба офицера хорошо поняли друг друга. Они знали, о какой страшной тайне говорил генерал, и оба ясно представляли себе все ужасные последствия, если утечка информации все-таки произойдет.

Рано утром Дронго сошел в Воронеже, выйдя из соседнего вагона. Часы показывали без десяти минут восемь. Он прошел к зданию вокзала. Сразу четыре поезда, следующих в разных направлениях, должны были появиться здесь в течение часа. Он посмотрел на часы. Нет сомнений, что его начнут искать, как только догадаются, что его нет в вагоне. Проверят все станции и начнут вычислять, куда он мог отправиться. Несчастные аналитики будут предлагать десятки разных вариантов, пытаясь вычислить логику его поведения. Дронго усмехнулся. Они даже не понимают, что он начал догадываться об их плотном интересе уже достаточно давно. А встреча с подставной сестрой Шовдыгова и плотное наблюдение на вокзале убедили его в этом окончательно.