Ларс Миттинг - Шестнадцать деревьев Соммы

В последующих письмах Эйнар раз за разом упоминал, что «наследство» находится в том же месте. Где это место, он не писал, « по причинам, хорошо известным нам обоим. Здесь, на Шетландских островах, у людей ушки на макушке» . Но, похоже, место это было во Франции.

Мама приезжала к нему на Хаф-Груни. Наверное, там он и отдал ей платье Изабель, потому что в одном письме написал, « как приятно видеть, что оно вновь наполнено жизнью».

Эйнар настаивал на том, что наследство принадлежит маме и что он поможет ей с оформлением прав на него. Но в первые годы после моего рождения она не дала ему окончательного ответа, и только прочитав самое последнее письмо от него, написанное летом 1971 года, я увидел его план изложенным черным по белому.

« Я встретился с господином Уинтерфинчем. До этого мы с ним очень долго не разговаривали. Время от времени случайно встречались и обменивались ненавидящими взглядами, должен я сказать. Ведь все эти годы он пытался отыскать твое наследство, он даже приобрел летний домик под Отюем. Конечно, мне бывало жаль его, особенно когда я видел его в Ансте с внучкой, маленькой девочкой. Но ведь он собирался неправомерно присвоить себе эти ценности, хоть я и признаю, что отчасти он имел на них право. Однажды он так выразился: “Зачем очищать лес от снарядов, если той семьи больше не существует?” Я сказал, что теперь, когда, наконец, появилась наследница, достойным решением было бы отдать деньги ей, чтобы она могла выкупить семейную ферму. “Она мошенница”, — сказал он. Уф, какая же каша заварилась из-за поступков, которые не стоило совершать! Твою мать не вернешь. Но теперь мы можем наконец разобраться с этим делом, и тогда я уеду отсюда. Предоставляю тебе, Николь, решить, что ты собираешься делать.

Уинтерфинч бывает на Сомме в сентябре каждого года. Ближайшая гостиница находится в соседнем городке, Альбере. Не могу сейчас вспомнить ее название, что-то такое с базиликой. Я останавливаюсь в дешевом пансионе подальше оттуда, жить возле Отюя свыше моих сил. Кстати, у них неплохой ресторан. Вам бы пообедать с Уинтерфинчем, выслушать его историю и решить, какую цену вы сочтете справедливой. Дa, это целое состояние, дорогое состояние. Однако делай как знаешь. Если договоритесь, ты или можешь рассказать ему, где находится дерево, или сказать мне, как я ему должен его доставить. Не забудь, он сложный человек, с перепадами настроения. Постоянно меняет свои решения.

Послушай, давай обсудим подробности по телефону. Хорошо, что Сверре готов одолжить вам машину. Но привет ему не передавай.

И вот что еще. Если вы захотите побыть с ним одни, я подумал: может быть, я посижу с малышом Эдвардом? Я никогда детей не нянчил, но в нашу последнюю встречу многое узнал о нем. Я выстрогал для него из букового дерева игрушечную собачку. Она может шевелить ушками и вилять хвостом. Я сделал ее и задумался. Я уж столько лет столярничаю, а это первая игрушка, изготовленная мною.

Всего тебе хорошего, привет Вальтеру. Дa, и позвони мне, пожалуйста. В телефонную будку у паромной пристани. Как обычно, в воскресенье. В шесть часов, тоже как обычно. А я буду ждать. Как обычно.

Э. Х ».

Гвен сидела на крылечке амбара с Грюббе на коленях. Он лежал на спинке и нежился, а она пальцами почесывала ему животик.

— Как хорошо от него пахнет, — сказала она, ткнувшись носом в пушистый мех. — Особенно здесь, где у него мех немножко засалился.

— Это где он не достает, чтобы умыться.

— М-м-м… Чудо. У меня никогда не было дома животных. Даже собаки. Хотя места было полно.

Я подсел к ней на каменное крылечко.

С каждым днем холодало.

— Осень уже, — продолжила Гвен. — Когда загоним овец с гор?

Я ответил не сразу.

И наверное, она уже слишком хорошо меня изучила, узнала взгляд, предвещавший тяжелый разговор.

Все тот же вопрос.

Зачем раскапывать могилу, когда на ней расцвели цветы?

— Ну, хорошо, — сказала девушка. — Я же знала, что этот день наступит. Хочешь во Францию, да?

— Это так по мне заметно?

— По тому, как ты медлишь. По твоей походке. Когда мы разговариваем, ты думаешь о своем. Не слышишь половины из того, что я говорю.

Грюббе, наверное, почувствовал, что она нервничает. Он оттолкнулся задними лапами и соскочил с ее колен.

— Ты хочешь поехать туда сейчас, — сказала Гвен, сняв клочок шерсти с воротника. — Потому что, когда овцы снова спустятся с гор, ты уже не сможешь. Что, не так?