Анатолий Ромов - Смерть по высшим расценкам

— Нет. Вообще, я первый раз слышу это имя.

— Возможно, но Генеральная прокуратура России представила очень серьезные доказательства. И наше министерство юстиции сочло их достаточными для экстрадиции.

— Они не сказали, какие именно доказательства?

— Нет, хотя я несколько раз настойчиво просил показать мне бумаги, присланные Генеральной прокуратурой. Но… — Розенблатт замолчал.

— Да, но?..

— Джордж, после известной вам видеозаписи, показанной на суде над Гжибовски, вы считаетесь военным преступником. И вашими делами будут теперь заниматься только военные трибуналы. Сначала русские, потом наши.

— Суки… — Косой осторожно опустил оба рукава так, чтобы они скрыли запись на запястье. — Ладно, теперь уже действительно все равно. Когда вы были в министерстве юстиции?

— В десять утра.

— С кем вы там разговаривали?

— С заместителем начальника зарубежного департамента.

— Кого-нибудь из русских видели?

— Да, в кабинете сидел полковник ФСБ, который привез пакет от Генеральной прокуратуры России. Заместитель начальника департамента представил нас друг другу, зовут этого полковника Федор Андреевич Свирин. Как я понял, он же является начальником конвоя, с которым вы полетите в Россию. — Розенблатт посмотрел на часы. — Джордж, у нас осталась одна минута. Говорите, что вам нужно, потом будет поздно.

— Билл, спасибо, все, что мне нужно, я уже узнал. Да, чуть не забыл, как он выглядит внешне, этот русский?

— Как он выглядит внешне… На вид ему чуть больше сорока, внешность самая обычная, умеет себя держать, хорошо одет. Все, что я могу сказать.

— Зовут его Федор Андреевич Свирин, правильно?

— Правильно, Федор Андреевич Свирин.

Войдя в нью-йоркский госпиталь «Ленокс-Хилл» с большим букетом цветов, Свирин подошел к справочному столу, получив от дежурной разъяснение, что пациент Молчанов лежит в спецотделении на пятом этаже, вошел в лифт, выйдя, прошел несколько пролетов и оказался у нужной двери.

Здесь стояли двое мужчин в стандартных костюмах, по виду охранники; один из них посмотрел на Свирина:

— Простите, сэр?

— Меня зовут Федор Свирин, я хотел бы взглянуть на мистера Молчанова.

Переглянувшись с напарником, охранник после короткой паузы сказал предельно вежливо:

— Простите, сэр, все, что касается мистера Молчанова, мы должны согласовывать с мисс Линой Луксман, мы ее телохранители. Вы знаете мисс Лину Луксман?

— Будем считать, что знаю. Во всяком случае, она уж точно должна меня знать. Сообщите, что я хотел бы повидать Павла.

— Хорошо, сэр, только, пожалуйста, назовите еще раз свое имя.

— Меня зовут Федор Андреевич Свирин. Охранник достал телефон и набрал номер:

— Мисс Лина, тут пришел человек из Москвы, которого зовут Федор Андреевич Свирин и который хочет посмотреть на мистера Пола Молчанова. Он говорит, вы должны его знать. Понял. — Отключив связь, спрятал телефон. — Мистер Свирин, мисс Лина сейчас выйдет, подождите.

Через несколько секунд дверь открылась и оттуда выглянула та, которую он знал как Полину Гжибовскую и которая сейчас стала Линой Луксман. На ней был белый халат, из-под которого выглядывали джинсы; увидев его, она улыбнулась:

— Здравствуйте, Федор Андреевич, спасибо, что пришли. — Взяла протянутый букет. — Замечательные цветы, очень мило, что вы их принесли. Проходите, не стойте, поговорим в палате. — Сказав все это по-русски, бросила охраннику по-английски: — Майк, все в порядке, это ко мне.

Они вошли в комнату, которая, как понял Свирин, была прихожей. Лина положила цветы на стол:

— Я их обрежу и поставлю в воду, подождете?

— Конечно. Вот тут еще фрукты. — Он положил на стол пакет.

— Спасибо, фрукты я пока мыть не буду, Павел сейчас на внутривенном питании. — Обрезав цветы, поставила их в стеклянную колбу. — Идемте, посмотрите на него.

Пройдя с Линой в палату, Свирин наклонился над кроватью, на которой лежал Павел. Вид раненого ему не понравился: Павел был бледен и опутан катетерами и трубками; рядом на подушке лежал шланг с кислородной маской.

— Как он вам? — спросила Лина. — Только честно.

— Если честно, не очень. Потерял много крови?

— Да, ужас просто. Но вообще врачи сказали, не сегодня завтра он должен прийти в себя.

— Будем надеяться.

— Федор Андреевич, не стойте, садитесь. — Лина показала на аккуратно застеленную кровать рядом с кроватью Павла. — Я тоже сяду, и поговорим.

— Спасибо. — Усевшись на кровать, осмотрелся. — А почему вы мне так вдруг поверили, что я и есть Федор Андреевич Свирин? Вы же меня не видели? Вдруг это не я?