Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

Коренастый водитель терпеливо топтался возле сержанта. Ему, наверное, было холодно в своей короткой куртке — пронзительный ветер пробирал даже через полушубок. Сержант протянул руку, чтобы вернуть документы, но вместо этого неожиданно попросил:

— Капот откройте, пожалуйста.

Но капот не открывался, заело рычаг. Водитель стянул перчатку и поддел его пальцем. Кисть руки была густо испещрена татуировкой. Серега мельком оглядел забрызганный маслом номер двигателя и сунул документы в карман.

— Что-нибудь не в порядке?

Серега оглянулся на стеклянный скворечник. Старшина, переступив порог будки, закрывал за собой дверь.

— Да, вон старшего надо подождать.

Коренастый встревоженно завертел головой. Сунув руку за отворот куртки, выдернул наган. Сержант инстинктивно вытянул ладонь перед собой. Вспышка прожгла пальцы, ударила в лицо, опрокинула Серегу на асфальт. Старшина, спускавшийся по лестнице со второго этажа, замер и быстрым заученным движением достал пистолет. Коренастый торопливо выстрелил, и пуля звонко отрикошетила от металлического поручня. Старшина успел передернуть затвор, следующие два выстрела слились в один.

Коренастого отбросило на капот. Потом, медленно перегибаясь, он стал валиться лицом вперед. Старшина сполз на ступеньки. В правой стороне живота нестерпимо пекло, рот наполнился горьким хинным вкусом. Горбоносый, выставив ствол пистолета ТТ в окно, смотрел на старшину. Тот сидел, скорчившись, прижимая руки к животу.

Горбоносый, открыв дверцу, пытался втащить своего спутника в салон. Старшина открыл глаза и стал пристраивать пистолет на колене. Он выстрелил дважды, и горбоносый, охнув, схватился за локоть. Захлопнул дверцу, включил зажигание. Старшина продолжал стрелять, и пули высекали снопы искр из мерзлого асфальта. «Нива» проехала с полсотни метров и завалилась в кювет. Горбоносый вывалился из машины и, шатаясь, пошел в сторону лесополосы. Вспомнив, что пистолет оставил на сиденье, остановился, но острая пульсирующая боль в перебитом локте мутила сознание, гнала прочь. Он брел, проваливаясь в снег, не замечая, что, сделав круг, снова выходит к дороге, где, тревожно гудя, замедляли ход автомашины.

Димка Зимовец добирался до дома, ежеминутно оглядываясь по сторонам. Навстречу попалась компания парней, и он торопливо шмыгнул в подъезд. Долго пережидал на площадке третьего этажа.

Мать кинулась в слезу, рассказала, что едва ли не каждый день звонили какие-то люди — искали его. Несколько раз приходили из милиции. Была на похоронах Полетаева, купила венок.

— Кто его убил, неизвестно?

— Нет. Но я знала, что добром он не кончит.

Димка выпил еще стопку коньяка. Наливал из отцовской извлеченной из бара бутылки. Жадно, без разбора глотал сразу из нескольких тарелок мясо, колбасу, сардины.

— Мне надо опять скрыться. Тетка выгнала, помешал я ей, видите ли, свои любовные дела устраивать…

— Что будет, что будет, — повторяла мать, — может, в милицию пойдем? Я с начальником немного знакома, он выслушает, поможет.

— Нет, — замотал головой Димка, — добрались до Борьки, доберутся и до меня.

У матери вылетела из рук хрустальная салатница и с треском разлетелась на мелкие сверкающие осколки.

За ним приехали рано утром. Пока мать топталась у двери, переспрашивала, кого нужно, Димка, натянув пиджак и брюки, спрыгнул вниз через лоджию, благо второй этаж. Приземлился неудачно, подвернув ногу. Черных догнал его на углу. Схватив за плечо, крикнул, смешно шевеля маленькими белесыми усиками:

— Дурак, куда бежишь? За дружком своим, на тот свет?

Издерганный и подавленный смертью приятеля, Зимовец рассказал подробно, что знал, выговорив себе условие, что до суда его не будут заключать под стражу.

С Борисом Полетаевым Димка познакомился в колонии для несовершеннолетних, откуда оба освободились почти одновременно года полтора назад. Мать устроила Димку в ПТУ, где он, по старой памяти, снова занялся спекуляцией. Торговал косметикой и дефицитными вещами, которые удавалось достать через мать якобы для преподавателей. У Борьки были свои дела, но приятеля он не забывал. С помощью кулаков помог Димке завоевать авторитет в ПТУ. Но спекуляция много не давала — не было доступа к Дефициту, пока его не взял в свою компанию Полетаев. Они и еще несколько ребят торговали билетами на концерты модных рок-групп, приезжавших в город. Дело организовали солидно. Билеты поступали в любых количествах, с реализацией тоже трудностей не возникло — хватали по двойной цене. Навар шел неплохой, правда, почти половину приходилось отдавать. Раза два Димка, пытаясь схитрить, жаловался, что билеты берут Плохо.