Александр Бородыня - Эмблема печали

— А он-то чем отличился, чтобы один сидеть? — не отрываясь от своего пульта, подал голос дежурный. — К нему давай и подсадим!

— Не, не получится. Хитрый мужик. Убил жену, — милиционер на скамейке загнул темный от никотина палец, — тещу и сестру тещи. А когда мы вчера к нему того мокрушника для пары подсадили, и его чуть не грохнул.

— Может, надо к нему поздоровее кого? — предположил следователь. — Чтобы не справился.

— Не, тот здоровый громила был, ну, тот псих с вокзала. Мордюков его брал. Тоже фрукт: удушил кассиршу в помещении кассы, открыл окошечко и стал билетами торговать. Его утром в дурдом увезли.

— Того в дурдом, этого в ФСК. — Дежурный сквозь стекло окинул Кошу оценивающим взглядом, после чего снял фуражку и опять причесался. — Нет, нельзя его к убийце тещи, хиловат, пожалуй.

В общей камере-отстойнике, куда через некоторое время втолкнули Кошу, сильно пахло мочой. На нарах лежали, слепившись как любовники, двое, и на полу еще четверо. В камере все спали.

Переступая через тела спящих, Коша подошел к окну. Окошечко было маленькое, зарешеченное и располагалось очень высоко. Коша встал на цыпочки. В позвоночнике кольнуло опять. За прутьями решетки торчал острый осколок стекла. Влажно подуло в лицо.

Провинция засыпала. В рамке распахнутых ворот гасли окна домов.

Непроизвольно Коша зевнул и, вдруг почувствовав сильную усталость, тихо опустился на пол. Он заснул через минуту, сидя и чему-то улыбаясь во сне.

В кассовом зале маленького провинциального вокзальчика было пусто и гулко от эха собственных шагов. Лиду насмешили большие яркие витражи, украшающие стены. Двухметровые картины, созданные, вероятно, еще в эпоху бурного коммунистического роста, отражали великие этапы этого роста. Задирая голову, девушка надолго застыла перед гигантским желтым гербом, сооруженным из пшеничных колосьев. Наблюдая ее со стороны, Алексей, конечно, догадался, что думает она о чем-то другом, что мыслью Лида находится вовсе не здесь.

Ее короткая стрижка, удивившая Алексея в первую минуту встречи, теперь показалась даже симпатичной. Жестокая девочка с толстой косою, туго ударяющей по спине при каждом шаге, исчезла. Исчезла навсегда та Лида, которую он знал и до сих пор боялся. Эту, стриженую, бояться не было причин, она показалась почти чужой.

Все четыре окошечка касс были закрыты. Из небольшого объявления, прилепленного изнутри к стеклу, следовало, что раньше чем через сорок минут ни одно из них не откроется. Алексей хотел сначала проводить Лиду, посадить ее в поезд, а уж потом только идти на завод и браться за работу. В ожидании он устроился на банкетке, вытащил маленький терминологический словарик и, как делал это всегда в подобных случаях, углубился в зазубривание трудных длинных слов.

— Английский учишь? — спросила Лида, закончив обзор витражей и опускаясь рядом на скамейку.

— Немецкий!

— Почему не английский? От английского, по-моему, пользы больше.

— Потому что английский я знаю хорошо.

— Покажи!

Она взяла книжечку из его руки и, перевернув, глянула на переплет.

— «Малый терминологический словарь компьютерной технологии», — прочла она. — Ничего себе у тебя словарик!

Алексей отнял свою книжечку.

— Немецкий я в общем-то тоже неплохо знаю. Здесь чисто профессиональная лексика.

— Алешка, Алешка, — она ласково посмотрела на него. — Ты же был физиком всегда, как я помню? Теперь, значит, на лингвистику переключился?

— Скорее уж на кибернетику.

Лида посмотрела удивленно, и Алексей смутился.

— Ты слышала когда-нибудь про хеккеров?

— Ну! Предположим, слышала… это такие компьютерные хулиганы в Америке… Электронные вирусы и все такое!..

— Не только в Америке. В основном хеккеры, кстати, занимаются системами коммуникаций, а вовсе не вирусобандитизмом.

— Но почему кибернетика? Ты же всегда считал, что нет ничего важнее физики… — В голосе ее появились нотки иронии. — Физики — самые нужные люди, — она цитировала по памяти когда-то в запальчивости брошенные Алексеем глупые фразы. — В любой стране приличный физик всегда найдет себе работу по высшему классу!

— Это было! — совершенно серьезно отозвался Алексей. — Скажем, еще вчера! Сегодня деньги уже почти ничего не значат, так же как и все эти ядерные боеголовки. Что можно сделать при помощи боеголовки? Уничтожить мир можно. Но управлять миром при помощи физики нельзя. Управляет тот, кто имеет информацию. Только информация сегодня чего-то стоит…