Александр Бородыня - Эмблема печали

— Что? — спросил Мирный.

Коша пожал плечами. По всему было похоже: стреляли через стекла, не открывая тамбура.

— Шальная пуля! — сказал он. — Лысого, кажись, укокошили… — Он покосился на окно, за которым все так же неприятно поблескивал ковш экскаватора. — Давай быстрее! Они ждать долго не будут…

Убрав свое оружие, Коша прошел в рабочий тамбур и, стараясь не делать резких движений, распахнул тяжело скрипнувшую дверь. В лицо его пахнуло сырым прохладным воздухом, и Коша с трудом удержал улыбку. Абдулла, стараясь не высовываться, подталкивал, колол финкой в спины и ягодицы выбранных пассажиров. Женщины боялись даже повизгивать. Одна из них зажала себе рот ладонью, глаза ее были полны слез.

— Ребята… Меня убили… — стонал лысый, судорожно слизывая с губ собственную соленую кровь. Кровь была горячей и пугала, но никакой боли он не чувствовал, только страх. — Ребята…

Он с трудом повернул непослушную голову и увидел очень далеко над собою стеклянное окошечко в железной двери. В окошечке было почему-то темно и пусто. Он ощупал себя. Одна пуля, оказывается, только чиркнула по левой щеке, вторая задела плечо.

Когда четверо командированных с дружно поднятыми руками, старуха и три девицы уже стояли в тамбуре перед открытой дверью, к ним присоединился Мирный. В солидном темном костюме, при галстуке, он, не в состоянии изобразить на лице подобающий жертве ужас, старался вообще не шевелить губами и не моргать, хотя прихваченные документы, лежащие в кармане, были подлинными. Он выбрал военный билет с маленькой фотографией, где не отличишь лица, и несколько справок.

Сжав в кулаке и подняв над головой газовую белую косынку, Коша спрыгнул с подножки и пошел в сторону экскаватора. Навстречу ему из-за ковша появился рыжий лейтенант.

Не доходя до него шагов десять, Коша сказал:

— Часть пассажиров мы отдадим, а часть себе оставим. Если вы пропустите поезд до вокзала, гарантирую, что все останутся живы.

Лейтенант исчез за ковшом и, через минуту появившись, кивнул:

— Хорошо, контрпредложений нет.

Коша закрыл за собою дверь вагона, когда усиленный мегафоном голос того же рыжего объявил:

— Если вы не причините пассажирам вреда, поезд может проследовать до вокзала.

В компании женщин и командированных Мирный не вызвал особенных подозрений. Группу освобожденных пассажиров отвели в сторону, проверили документы, после чего подкатил микроавтобус, и их увезли. Охраны никакой не было.

«Оперативники под поезд залезли, — думал Мирный, комфортно устроившись на сиденье. — Будут штурмовать или все-таки сдержат слово, пропустят до вокзала? Если будут штурмовать, всем хана. Если пропустят, есть какой-то небольшой шанс… Заложники — это всегда шанс! Зря я мальчишку упустил. Зря. Понятно, пакет у него остался. Больше негде! Зря упустил. Нужно было пристрелить!»

При первой остановке Мирный просто встал, не обращая на себя особого внимания, и ушел по шоссе. Он объяснил попутчикам, что у него здесь, в двух километрах, рядом, дача и что, когда надо будет давать показания, он, конечно, явится незамедлительно, а теперь вот понервничал, устал и хочет прилечь в гамаке. За поворотом шоссе он легко остановил белую «Волгу» и поехал в город.

Запершись в туалете, Зяма сперва вынул оружие, снял с предохранителя, положил его на мокрый пол и лишь после этого с облегчением спустил штаны. Сквозь матовое стекло видно ничего не было, но за стеклом бродили какие-то тени. Он подумал, что, если начнут ломиться, успеет схватить пистолет с пола. В таком положении при сильной боли, режущей изнутри половину тела, держать оружие в руках он побоялся.

Сквозь закрытую дверь туалета было хорошо слышно, как Коша сказал:

— Пойди-ка посмотри, что там?

— По-моему, там все! — отозвался Абдулла. — По-моему, не надо смотреть.

— Пойди и посмотри! — повторил Коша, и Зяма услышал, как зашелестели быстрые шаги, удаляясь вдоль вагона.

— Сейчас поедем! — обещал Коша.

— Думаешь?

— Не станут они рисковать драгоценными пассажирскими жизнями. Им эта падаль дороже тонны героина. Если хоть один из этих жирных животов кончится по их вине, с них же погоны посрывают и в Африку с голой жопой отправить тоже могут.

Окно в туалете было закрыто толстым матовым стеклом, и Зяма, слезая с унитаза, косился на яркий стеклянный прямоугольник. Он поднял с пола свое оружие и только после этого надавил на педаль. Под вагоном явно кто-то завозился.