Александр Бородыня - Эмблема печали

Поезд не остановился. Теперь он снова разгонялся. Вероятно, опять горел зеленый на светофоре.

Пистолет тяжело подпрыгнул, как на куске резины, в полудетской выгибающейся ладошке.

— Хорошая машинка! — сказал Алексей, упирая ствол в матросскую робу.

— Хорошая! — согласился Мирный.

Он, как завороженный, смотрел на парнишку, не в силах справиться с поднимающейся внутри черной тягучей тоской.

— Ты из этого ствола гитариста убил?

— Нет, не я… — сказал Мирный. — И не из этого!..

— Тогда ладно, а то я думал, ты совсем зверь. — Ствол все сильнее и сильнее упирался Сене под ребра. — Ты ведь старшой у них?

— Может, я и зверь, — испуганно согласился Мирный. — Не знаю, не думал!..

— Наркотики ищете?

— Пакетик с героином, — сказал Мирный. — И деньги… — зашептал он испуганно. — Ты чего?.. Оставь! Брось!..

Алексей чуть отодвинулся, отнимая ствол от груди бандита и направляя его Мирному между глаз.

— Раздевайся! — сказал он почти сладким шепотом.

— Зачем?

— Глупые вопросы задаешь, начальник… — Ствол пистолета не дрожал в маленькой руке. Черная дырочка смотрела Мирному в лоб. — А вообще я тебе скажу зачем. Для подобия. В природе много подобия…

— Ты умный, что ли, студент? — спросил Мирный и посмотрел с надеждой на закрытую дверь.

— Студент, студент, не сомневайся. Давай! Делай что велено…

— У тебя пакет? — стягивая через голову робу, спросил Мирный.

— Нет у меня пакета, — сказал Алексей. — И где он, я тоже не знаю. Давай-давай, побыстрее, не задерживай…

Когда Мирный разделся догола и опять сел на свое место, мальчишка сказал:

— Вот теперь и познакомиться можно. Меня Алеша зовут. И ты зря подумал, я не голубой! Мне девочки нравятся!

«Если я сейчас пристрелю эту падаль, — спокойно соображал он, — меня просто изрешетят. Ничего не поможет. Взять его в заложники? Не тот случай, им терять уже нечего. Нужно как-то иначе».

— А меня Сеня зовут, — плохо сознавая, что происходит, пробубнил Мирный.

— Слушай, Сеня, а ты, по-моему, пистолета боишься, — сказал Алексей. — Слушай, Сеня, а если мы так поступим — я тебя отсюда выпущу в коридор и запрусь изнутри, а ты воздержишься и дверь ломать снаружи не будешь?

Мирный качнул головой в знак согласия. От близости заряженного ствола он действительно чувствовал себя крайне неуютно.

— А для верности, Сеня, — сказал Алексей, — я вот эту интимную деталь твоего туалета у себя оставлю! — Свободной рукой он подхватил с пола сброшенные трусы Мирного. — Так что давай одевайся! Не тяни!

Неуклюже пригибаясь, бандит оделся.

«Одно из двух, — соображал Алексей. — Либо он разъярится окончательно и взломает дверь, либо проглотит. Все зависит, к сожалению, от порядков той зоны, на которой он последние годы проживал. К сожалению, я их точно не знаю. В любом случае можно будет стрелять через дверь!»

— Оказался мальчик! — сказал за дверью голос Абдуллы. — Сеня, — голос Абдуллы сделался гадостным и слащавым, — как мальчик?

— Думаешь, любовь у них? — спросил лысый.

— Чужой интим — это святое! Вряд ли пакетик у него! — сказал Коша. — Вот я бы хотел понять, куда делся наш любимый проводник. А ты чего такой перекошенный? — спросил он у Зямы, непроизвольно хватающегося за живот. — Тошнит тебя?

— Не, я трупа не боюсь… Поносит после самогона. Дрянь самогон, гнилой. Вчера пили.

— Пойди в сортир! — оскалился лысый.

— Нет, — сказал Коша. — Придется тебе в штанишки делать на ходу. На сортир времени больше нет. Да что же он так долго! — Коша легонечко постучал в закрытую дверь: — Мирный, не тяни. Время кончилось!

Алексей глянул на дверь и поправил свои длинные волосы. Тоненькая рука не дрожала, а глаза из-под волос смотрели спокойно и ехидно.

— Боишься, Сеня? — спросил он.

— Боюсь! — тихо пробубнил Мирный.

— Трус ты, Сеня, трус, вынужден с тобой согласиться, но таким уж ты родился, ничего не поделаешь.

Мирный не шевельнулся, он тупо сидел, выпятив нижнюю губу, и остекленевшими глазами смотрел на Алешу.

— Что там у тебя? — послышался из-за двери голос Коши.

— Уйди! — громко и отчужденно сказал через дверь Мирный. — Уйди, пока не выстрелил.

В вагоне заметно потемнело. Опять начался дождь, и движущееся пространство медленно заволакивало водяными потоками. Поезд заметно сбросил скорость. Опять мелькнул мимо маленький светофор, и мокрые машины блестели за полосатой чертой шлагбаума.

— Последний перегон, сматываться надо, — шепнул Абдулла прямо в ухо Зямы. — Накроют, как зайчиков!