Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

— Зачем вы мне это рассказываете? — устало-ненавидяще спросила вдова.

— Подождите! Вы еще не дослушали! — заторопился Богдан. — И вот он живет и счастлив, жизнь действительно пошла по-другому, но он вдруг в день рождения в свои сорок лет обнаруживает, что все так же недоволен жизнью и все у него не так, как хотелось бы. Потому что хотя у его жены теперь другое имя, и ребенок у него не девочка, а мальчик, и зарплата выше — а счастья нет, и жизнь его, в общем и целом, похожа на ту, которую он вроде бы променял на новую…

— Я не хочу вас слушать!

— И получается, что все в нашей жизни предопределено, и нет смысла ни суетиться, ни подличать, потому что все будет идти так, как было предрешено, — печально сказал Богдан. — Вот как с вашим Павлом, например…

Вдова сжалась и теперь смотрелась затравленным зверьком. — Судьба его была предсказана, и все свершилось, — вещал Богдан. — Так было суждено. Ему было суждено покинуть вас, а вам суждено его помнить. Вы всегда будете его любить, это ваш крест, — перешел на шепот Богдан. — Он ваша судьба, поверьте. Никто никогда не сможет занять его место в вашем сердце.

У вдовы задрожала щека.

— Он — ваша единственная любовь, — продолжал гипнотизировать вдову Богдан.

По ее лицу потекли слезы. Она давно уже так не плакала и успела забыть, что это такое — плакать со слезами.

— Не надо, — шептал Богдан. — Вы теперь хранительница памяти о нем. Вы должны жить ради его памяти, и никто вас не собьет с этого светлого пути.

Вдова прямо-таки заливалась слезами. Богдан поднялся с дивана и осторожно приблизился. Главное — ее не напугать. Главное — без резких движений.

— Вам надо всегда его помнить, — шептал Богдан. — Вы святая! Я вас люблю!

Он мягко коснулся рукой ее одежды. И все испортил.

— Не смейте!!! — закричала вдова истошно, и Богдан испуганно отстранился.

Тьфу ты, черт! Проклятая баба!

— Уходите! — рыдала вдова. — Не смейте здесь появляться! Если еще хоть раз! Да я сейчас позвоню Вячеславу Сергеевичу!

— Майору заикастому? — захлебнулся яростью Богдан, в мгновение наполнившись бешенством и от осознания поражения, и от ненависти к своему более удачливому сопернику. — Давай-давай! Зови! Пускай придет и тебя тут трахнет! Он это заслужил! Он этого добился! Он на тебя, на дуру, глаз давно положил! И мужика твоего угробил! Он ведь начальником у твоего Павлика был, да? — с издевкой спросил Богдан. — Так это он твоего Павлика в ту проклятую квартиру отправлял под пули? Скажешь, он тут ни при чем, и Павел без его помощи погиб? Я бы поверил, если бы он теперь к тебе не клеился.

Он приходит и тут тебя лапает. А не слишком быстро он сориентировался? Или он был готов эстафету принять, так сказать, и только ждал удобного момента? Тебе не кажется странным это совпадение — что муж твой так нелепо погиб, и майор сразу к тебе сюда едва ли не вселился? Ладно, пускай эта смерть — чистая случайность. Но все-таки заика этот разве вовсе ни при чем?

Богдан склонил голову, чтобы после столь впечатляющей речи услышать тишину, потому что вряд ли вдова оправилась бы так скоро и смогла бы хоть что-то ответить.

Но она, к его удивлению, ответила.

— Подите вон!

Братья Пахарь неловко топтались перед дверью, из-за которой их разглядывали через дверной глазок. С того самого мгновения, когда они позвонили в звонок, никто не отозвался, но они слышали осторожные шаги за дверью, человек приблизился к двери и замер.

Станислав Сергеевич повторно нажал кнопку звонка. За дверью послышалась переливчатая трель.

— Откройте! — громко попросил Станислав Сергеевич, уже начиная терять терпение.

— Кто вы? — девичий голос из-за двери.

— Я вам звонил вчера. Мне Шура дал ваш телефон. Мы с вами договаривались о встрече. Помните?

— Почему вас двое?

— Это мой помощник.

— Вы не говорили о помощнике.

— Откуда же мне было знать, что вас об этом надо предупреждать? — искренне удивился частный детектив Пахарь.

— А у него есть какие-нибудь документы?

Станислав Сергеевич посмотрел на брата. Тот движением губ дал понять, что у него с собой только служебное удостоверение.

— Давай! — сказал Станислав Сергеевич, — Девушка, вот его документы, вы вряд ли что-то увидите в глазок, так, может быть, вы все-таки откроете нам дверь?

Дверь приоткрылась на длину дверной цепочки, но братья так никого и не увидели. Голос из-за двери потребовал:

— Дайте документы!

И девичья ладонь с длинными трепетными пальцами.