Лен Дейтон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Через открытую дверь в «наш» конец комнаты вплыл голос Сойки, весьма звучный голос, каким рекламируют моющие средства:

— Пожалуйста, садитесь.

Три городских джентльмена исчезли, как сестры Беверли, выходившие на аплодисменты, но все мы знали, что разделяет нас только дверь.

— Это мистер Уотерман, — громко сообщил я невидимому Сойке, — из Детективного агентства Уотермана. Я нанял его сегодня днем. — Стояла тишина, поэтому я снова заговорил еще громче, отчетливо произнося слова, как при разговоре с богатым глухим дядюшкой. — Не думаю, что услуги мистера Уотермана могут еще понадобиться. Теперь он вполне может отправиться домой.

Молчание, потом голос Сойки спросил:

— Вы должны мистеру Уотерману деньги?

— Пятнадцать гиней, но я подумал, что вы захотите их выплатить.

Должно быть, Сойка нажал кнопку, потому что я услышал тихий звонок. Дверь открылась очень быстро: видимо, Морис стоял, держась за ручку двери.

— Что вас задержало, Морис? — поинтересовался я.

Я ненавидел Мориса, такого вежливого и сдержанного. Он стоял молча. Очки у него были прозрачные и эффектные — они подчеркивали безжалостность маленьких глаз, которыми он бесстрастно смотрел на мир, часть коего в настоящее время составлял и я. Снова последовало указание Сойки:

— Морис, выпишите присутствующему здесь мистеру Уотерману чек на пятнадцать гиней. Счет номер три, Морис. Затем проводите мистера Уотермана до выхода.

Морис кивнул, хотя Сойка не мог его видеть.

Мистер Уотерман крутил свои усики, почти целиком захватив их большими и указательными пальцами, и крутил до боли. Мистер Уотерман тоже кивнул. Мистер Уотерман должен идти. Мистер Уотерман чувствовал себя несколько лишним. Деньги деньгами, но, даже получив пятнадцать гиней за вечер, он ощущал, что должен идти.

— До свидания, — попрощался я, и мистер Уотерман покинул нас.

Мне захотелось увидеть, что делал Сойка в маленьком закутке без двери. Я слышал, как он там передвигается. Мне были знакомы эти большие кенсингтонские дома, где гости всегда отделены от хозяев. Я пошел к дверному проему, не зная, за каким занятием застану Сойку. Сидящим перед булькающими пробирками, как в фильме с Белой Лугоши, за просмотром передачи «Это твоя жизнь», а может, за выращиванием оранжерейных орхидей.

— Кулинарией интересуетесь?

Сойка выглядел гораздо старше, чем я запомнил его, и на фоне поварского фартука, с лямкой через одно плечо на французский манер, лицо у него было румяное, как у алкоголика. В руке он держал трехфунтового омара. Кухня была залита безжалостным сиянием ламп дневного света. Медь, нержавеющая сталь и острые ножи были разложены с тщательной продуманностью, как в операционной. По сравнению с кухней, оснащенной таким количеством технических средств, мыс Канаверал показался бы квадратным колесом. Сойка положил свежего, в черную и зеленовато-голубоватую крапинку омара на белый стол и взял из ведерка со льдом, который при этом весело звякнул, бутылку «Моэт и Шандон». Налил доверху два немаленьких бокала.

— Мог бы заинтересоваться, — ответил я.

— Это правильно, — одобрил Сойка, и я принялся за прохладный, прозрачный, игристый напиток.

— Лао-цзы, кажется, сказал: «Управляй империей, как готовил бы мелкую рыбу».

Джей смягчился по отношению ко мне. Под его огромными усами проглянула улыбка.

— Монтень сказал: «Великие люди гордятся своим умением готовить рыбу к столу», — подхватил он.

— Но было ли это в его устах комплиментом? — спросил я.

Сойка не ответил, он протыкал омара длинным металлическим стержнем. Я потягивал холодное шампанское.

— Ну вот, он умер, — констатировал Сойка. Я видел, что это трудная работа. — Терпеть не могу умерщвлять живые существа, — сообщил он мне, заканчивая насаживать омара на вертел. — Знаете, стоило попросить торговца рыбой убить его.

— Да, — согласился я. — Я знаю, что некоторые люди так относятся к этому.

— Еще немного шампанского, — предложил Сойка. — Для этого рецепта нужно всего полбутылки, а я не люблю пить слишком много.

— Спасибо, — вполне искренне ответил я. В этой кухне было жарко.

Остатки вина он вылил в металлический лоток и бросил туда немного соли.

— А вы хладнокровный молодой человек, — заметил он. — Вам безразличен ваш друг Кавендиш?

Сойка положил в шампанское большой кусок сливочного масла. Не знаю почему, но я не ожидал, что масло останется на поверхности. Помню, я смотрел и думал: «Оно так ведет себя только потому, что его положил туда Сойка». И снова сделал глоток шампанского.