Лен Дейтон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Мы с Мюрреем поговорили обо всем, кроме работы. Будь этот высокий, с развитой мускулатурой мужчина на несколько лет моложе, он стал бы героем Джона Осборна. Мюррея с его крупным, квадратным и костлявым лицом легко было представить как полковым старшиной, так и лидером стихийной забастовки.

Действовал он умело и реагировал на приказы таким образом, что почти открыто критиковал свое начальство этой самой эффективностью. Он напомнил мне одного из тех сержантов, которые муштруют будущих офицеров. Волосы у него плотно прилегали к шишковатому черепу. Глаза Мюррея, тонкие щелочки, окруженные морщинками, словно он постоянно щурился на яркий свет, улыбались без вызова. В отличие от Чико улыбка Мюррея не свидетельствовала о стремлении присоединиться к другим людям — она подчеркнуто отделяла его от них. Мы поговорили о Бертольде Брехте и Указе 1937 года об огнестрельном оружии. Мюррея позабавило, что я прощупывал уровень его знаний. Армия мирного времени ему не нравилась, и это я понял: в ней не было места для человека, носившего в кармане томик Кьеркегора в мягкой обложке. Сержанты пытаются разговаривать, как офицеры, а офицеры — как джентльмены, сказал он. В столовой полно мужчин, которые все выходные просиживают в кино и возвращаются с рассказами о вечеринках в загородных домах у реки.

— В георгианских домах, — уточнил Мюррей, а он обожал красивые здания. — Единственные георгианские дома, в которых они когда-либо бывали, — это дома времен Георга Пятого вдоль окружного шоссе.

К тому времени, когда мы вернулись в дом 42, отпечатки пальцев там сняли, фотографы выполнили свою работу и прибыли Чико и Росс. Россу не понравилось мое внезапное возвышение, и свой отдел он задействовал, вероятно, через Найтли. Чико в твидовом полупальто походил на букмекера. Я обратил внимание, что на подбородке у него снова высыпали прыщи, которые я называл «икорной сыпью». Он и Росс крутились в теплице, когда мы подошли. Я услышал слова Росса:

— У меня они вообще не вышли, думаю, были ранние заморозки.

Чико что-то возразил, сославшись на своего садовника, затем мы все двинулись в дом номер 42.

Если судить по комнатам первого и второго этажей, более нормального дома нам не найти. Старая поломанная мебель, лысые ковры и засаленные обои. В ультрасовременной кухне имелся отличный запас продуктов, как свежих, так и консервированных, и приспособление, которое измельчало отходы и смывало их в канализацию. Ванная комната наверху необыкновенно хорошо оснащена для Англии — душ, весы, розовое зеркало и мощное рассеянное освещение. В одной комнате на первом этаже, оборудованной под контору, стояла в углу деревянная телефонная будка со стеклянными окошками и маленьким устройством, вмонтированным в диск телефона. При включении оно не позволяло телефоном пользоваться.

На полках осталось несколько книг: Тезаурус Роже, руководство по бизнесу, толстый фолиант в синем переплете, французское издание «Планов крупных городов мира с основными дорогами и выездами», «Дорожный атлас Автомобильной ассоциации», железнодорожное расписание и словарь Чэмберса.

Картотечные шкафы были настолько новыми, что краска скрипела. Внутри лежали несколько сотен пустых картотечных карточек. Я вышел в оклеенный обоями в розочку коридор и поднялся наверх. Обычную лестницу между вторым и третьим этажами убрали. Дешевая некрашеная деревянная лестница упиралась в тускло освещенный четырехугольник в потолке. Мюррей и Чико уступили мне в деле восхождения. Росс находился внизу, все еще проверяя телефонные книги на предмет подчеркиваний, пометок и отсутствующих страниц. Я шел по растрескавшейся лестнице. Когда моя голова поднялась над уровнем пола третьего этажа, я увидел то, о чем говорил полицейский фотограф. Свет нескольких голых 25-ваттовых лампочек падал на неровный деревянный пол. Тут и там оштукатуренные стены были серьезно повреждены и виднелась кирпичная кладка, закрашенная неподходящей клеевой краской. Я поднял свои четырнадцать стоунов в люк и усилил тусклое освещение своим фонариком. Заглянул в каждую из деревянных комнатушек. В некоторых имелись окна с видом на вымощенный булыжником внутренний двор — центральную часть дома, выстроенного в виде полого квадрата. Окна, выходящие на улицу, были полностью заложены кирпичом. Чико с горящими глазами поднялся ко мне: в одной из комнат он нашел пару спортивных тапочек, бело-голубых, десятого размера, и у него появилась теория насчет этого дома.