Елена Арсеньева - Ее звали Лиза

Она так задумалась, что вздрогнула, когда до ее сознания дошел женский голос, слова обрушились, словно камнепад:

— Чем больше я наблюдаю напряженную работу мысли на вашем лице, тем отчетливее понимаю: мои подозрения относительно вас были правдивы.

Лиза осознала, где находится: она еще не перешла мост и не двинулась к линии фронта. Она еще в Мезенске, в кабинете фрау Эммы, о которой совершенно забыла! А та, как всегда, издевается. Ехидничает.

Лиза вскинула глаза на ненавистное красивое лицо:

— Какие опять у вас подозрения?

— Да все те же. Насчет того, что вы и ваша компания и в самом деле планировали нечто разрушительное в «Розовой розе». И теперь, с известием о том, что Венцлова здесь не будет, план провалился. Поистине, начинаешь думать, что нет худа без добра, а все, что ни делается, — к лучшему. Кажется, Бог — лютеранский или православный, уж не знаю! — уберег меня от изрядной беды благодаря тому, что вы прогневили того пехотинца, любителя утонченных красоток и баранины.

— Ну, если уж говорить о баранине, — обиженно заговорила Лиза, — то не я ее съела. Не я отдала ее другому посетителю. Не я требовала с него деньги за какие-то там охотничьи колбаски.

— С вас все началось! — сварливо огрызнулась фрау Эмма. — С ваших капризов! Я вообще с ужасом думаю о том, что при расследовании убийства фон Шубенбаха кто-то вспомнит о высокой красивой девушке, которая была среди его знакомых, то есть о вас, и свяжет вас со мной… Я больше не желаю иметь с вами ничего общего. Вы уволены. Я сделала для вас и вашего деда все, что могла, — помогла вам спасти ваши шкуры, прикончив Эриха Краузе. И на том — мы незнакомы! — Она резко рубанула воздух ладонью.

— Помогая нам прикончить Эриха, как вы изволите выражаться, — не смогла удержаться от злой иронии Лиза, — вы заботились прежде всего о себе. Если бы он выдал нас, то следствие и вас подцепило бы на крючок. Вы же хлопотали обо мне, помогали с получением документов… Нет, вас не оставили бы в покое!

Несколько мгновений фрау Эмма смотрела на нее ничего не выражающими глазами, и Лиза принялась гадать, что она сейчас сделает: начнет браниться матом или впадет в истерику. Но не произошло ни того, ни другого. Хозяйка «Розы» вдруг… улыбнулась — причем не злоехидно, а вполне дружелюбно:

— А вы не только красотка и порядочная стерва, но и умница! Если вам повезет и вы уцелеете в военной мясорубке и если потом, после победы красных, вас не поставят к стенке свои же, вы получите от жизни немало удовольствий. И с каждым годом они будут восприниматься вами все острее, потому что вы научитесь их подобающим образом ценить. Но для того чтобы выжить — чтобы прежде всего выжить! — вы должны расстаться со всякими благоглупостями насчет патриотизма, насчет того, что каждый советский человек должен быть прежде всего колесиком и винтиком… не помню уж в чем именно, что он обязан прежде всего думать о Родине, а уж потом — о спасении собственной жизни. Вы сейчас — не советский человек. Вы просто женщина, которой надо остаться в живых. А теперь прощайте. От души надеюсь, что наши пути более не пересекутся.

И фрау Эмма махнула на дверь так выразительно, что Лизе не оставалось ничего иного, как выйти вон. Да, собственно, продолжать разговор было бессмысленно. Все ведь уже сказано…

Музей находился в здании, которое по всем меркам можно было отнести к ветхому фонду, однако в залах пахло не ветхостью, а сиренью.

— А вот здесь у нас находятся материалы, которые особенно дороги сердцу каждого советского человека, в частности сормовича, — задушевно произнес Иван Петрович Столетов и подвел посетителей к экспозиции, над которой имелась надпись крупными буквами: «Никто не забыт, ничто не забыто».

В масштабах районного музея, посвященного истории всех сормовских предприятий, с перечислением всех знаменитых людей района, экспозиция была огромной. Целую стену занимали стенды с информацией о людях, воевавших на фронтах во время Великой Отечественной войны. Фронтовикам было уделено очень много внимания. Оказывается, среди сормовичей были и Герои Советского Союза, и кавалеры ордена Славы, и те, кто повторил подвиги Александра Матросова и капитана Гастелло… И конечно, здесь рассказывалось о том, как Сормово помогало фронту.

Жаль, что этим великолепием любоваться было некому. Кроме Алекса Вернера и Алёны, экскурсию для которых проводил сам директор, посетителей в музее практически не оказалось. Правда, около стенда, посвященного истории завода «Красное Сормово», зевал какой-то унылый молодой человек с блокнотом, куда он с явной скукой что-то записывал. При взгляде на него сразу становилось ясно: наверное, студент-историк или аспирант, небось курсовую пишет или диссертацию. Только что ж он там напишет, бедолага, если ему самому так скучно?