Елена Арсеньева - Ее звали Лиза

— Да я-то чем могу вам помочь? — спросила Лиза, испуганная неожиданной откровенностью Игнатия. Подпольщики должны быть более скрытными. Во всяком случае, ей так казалось. Еще как спохватятся, как решат, что она слишком много знает… Надо же — ушла из леса, чтобы Баскаков не тащил ее в партизанский отряд, а угодила к подпольщикам. Из огня да в полымя попала! Но она не хочет быть героиней, и все, просто выжить собирается, больше ничего! — Какой от меня толк? Судите сами: у меня ни дома, ни документов, ни денег, ни работы. Никаких ценных сведений я вам доставлять не могу. Мины делать и их устанавливать я не умею, с рацией работать — тоже, но ее и нет. Я только стрелять умею, да и то… давным-давно пистолет в руки не брала.

— Мины делать есть кому — у нас Петрусь химический факультет Киевского университета окончил, — кивнул он на молодого полицая. — К тому же, Бог даст, у него завтра будут два помощника. А ты могла бы нам поистине неоценимое подспорье оказать. Лизочка с сегодняшнего дня должна была начинать работать в ресторане «Розовая роза». Только для немцев, для высокопоставленных немцев, заведение. Отбор туда — очень строгий. Устроить туда Лизочку удалось лишь с помощью фрау Эммы Хольт, хозяйки заведения. Она из местных, из «русских немцев», фольксдойче, но была замужем за чистокровным немцем, которого расстреляли в НКВД по подозрению в шпионаже, и своей ненавистью к большевикам известна. Через два дня в Мезенск приезжает некое лицо, тварь редкая — некий Венцлов, новый начальник гестапо. Он уже успел прославиться зверствами в Польше, ну а теперь его сюда перебросили. На усиление, так сказать, местного народа. Мы разработали план. В честь его приезда будет устроена приватная вечеринка в «Розовой розе» — Венцлов любит такие места! — и нужно пронести туда кислотные мины. Взлетят на воздух многие и многие враги наши! Если все получится, это привлечет к Мезенску внимание центра. Там поймут, что здесь действует подполье, и выйдут с нами на связь, борьба с фашистами тогда с новой силой разгорится. В общем, мины придется отнести тебе.

— Мне?!

Лиза только теперь заметила, что отец Игнатий незаметно перешел с ней на «ты». И он не просто говорит-уговаривает, а буквально диктует ей, что она должна делать.

— Я вам не стану говорить, что не хочу никуда проносить никакие мины, кислотные или любые другие, неважно, — довольно зло произнесла она. — Я даже не стану говорить о том, что боюсь, страшно боюсь всего такого. Во мне нет совершенно ничего героического, я страшная трусиха. Во мне нет склонности подвиги совершать.

— Склонности у нее нет! — фыркнул Петрусь. — А у кого есть? Но что делать, коли фашисты на нашу страну навалились?

— Кошмар какой-то! Вот я с вами говорю — и понимаю, что объяснять вам что-то бессмысленно. Вы меня просто не слышите, для вас все мои доводы — пустой звук, — вздохнула Лиза. — Тогда я о другом скажу, может, хоть тогда до вас дойдет. Я просто физически не смогу в «Розовую розу» что-то пронести — меня туда просто не пустят. Вы что, не понимаете? У меня же документов нет!

— Так ведь у вас же Лизочкины есть документы! — подал голос Петрусь. И тотчас осекся, поняв, что глупость спорол.

— Ну вот видите, — снисходительно пожала плечами Лиза. — Лизочкины документы мне ничем не помогут — там другая фотография.

— Мы переклеим фотографию и подправим печать, — спокойно сказал отец Игнатий. — Я в лагере был с одним замечательным фальшивомонетчиком знаком — он меня разным хитростям обучил и сам диву давался моим талантам.

— Ну уж нет! Спасибо огромное! — воскликнула Лиза. — Во-первых, уже сказала: подвиги — не для меня. Во-вторых, Вернер говорил мне, что сейчас развелось слишком много фальшивых, топорно сработанных документов, и, как правило, людей выдает именно неаккуратная подделка печатей на фотографиях. А у вас рука изувечена, извините. Какая тут может быть тонкая работа? Вы даже обычные квитанции заполняете так, что не разобрать ничего, а уж печать подделывать… Так что оставьте все это, смиритесь с тем, что затея ваша безнадежна, ничего не выйдет. Да и вообще…

Старик смотрел на нее с ненавистью. Однако Лиза обрела неожиданного защитника в лице Петруся.

— Батюшка, — осторожно промолвил красавчик полицай, — а ведь она дело говорит. Ох как внимательно документы проверяют! В комендатуре что ни месяц, то новые хитрости. Прямоугольную печать «проверено» то ставят внизу, то в левом верхнем углу пропуска, то вовсе не ставят. И еще — в одной деревне ставят синюю точку в уголке справа, в другой деревне — плюс сверху, в третьей — зеленую черточку внизу на обратной стороне. На первый взгляд все кажется случайным, а на самом деле — окажется значок не там, где ему нужно быть, и человека забирают. Поговаривают, что и по городским районам разные хитрости то ли вот-вот введут, то ли уже ввели. Рядовым полицейским о том знать не дают, я тут ничем не смогу помочь. Но на печати и фотографии смотрят в первую очередь. Все должно быть чисто, если не хотим, чтобы ее прямо на пороге «Розовой розы» шлепнули. Нам же не смерть ее нужна, нам дело нужно!