Наталья Солнцева - Лабиринт Ворона

– Где его носило?

Муж лжет, это ясно как день. Ночевал он не в офисе, а у своей подружки. Вряд ли та живет в городе, скорее где-нибудь в Подмосковье. На асфальте трава не растет…

– Угу, – подтвердила догадку Лариса, поднялась и открыла багажник.

Содержимое заставило ее присвистнуть, хотя свистеть она едва умела – по-детски, глухо и сипло. В багажнике валялись странные предметы: моток крепкой веревки, топорик, фонарь… набор дополняли спортивный костюм огромного размера, кроссовки и шапочка, а также какой-то узел с вещами.

В первую очередь Лариса осмотрела топорик, нет ли на нем следов крови. Крови не было. Впрочем, топорик легко вытереть… Веревка тоже была чистой, как будто ею не пользовались. Кроссовки, похоже, никто не надевал…

– Тьфу ты… – обескуражено прошептала она. – Сорок третий размер, как у Калмыкова. И костюмчик его…

Лариса боязливо потянулась к узлу. Вдруг, там окровавленная одежда… или, не дай бог, части тела?

– Тогда бы здесь натекла лужа крови…

С этими словами она развязала старое покрывало, которое Калмыков на всякий случай возил с собой: завернуть что-нибудь, подстелить… Внутри оказалась смятая одежда – черное пальто, брюки и туфли. Кажется, в них муж вчера утром уходил на работу.

Лариса тщательно обшарила карманы пальто – носовой платок, мятная жвачка, обезболивающие таблетки… все. На рукавах затяжки… застрявшая колючка…

– Что за ерунда?..

Брюки внизу замызганы, как будто Калмыков пешком пробирался по каким-то зарослям. На туфли вообще смотреть страшно… Неудивительно, что он переоделся в новое. Но почему он связал грязное в узел и оставил в багажнике? И где он менял одежду? Не иначе как здесь же, в гараже… Небось, собирается узел выбросить. Неслыханно!

Она взглянула на резиновый коврик, куда водитель ставит ноги, – та же грязь, трава. Грязь успела засохнуть.

– Черт!

Лариса опустилась на сиденье «Мерседеса», унимая сердцебиение, и задумалась. Испачканные вещи, веревка и особенно топорик привели ее в ужас. Картинки, одна страшнее другой, замелькали в ее сознании. Калмыков привозит свою любовницу в лес, убивает, роет яму, закапывает в лесу труп… Или нет, не закапывает… с его весом и одышкой это вряд ли возможно… прячет в каких-нибудь зарослях, присыпает землей, палыми листьями, еловыми ветками…

– Маньяк… – выдохнула она, чувствуя подступающую к горлу тошноту. – Псих! Он сошел с ума… Господи! Что же теперь делать?!

Она забыла, как проклинала ту неведомую ей женщину, забыла о своих опасениях по поводу развода, нищеты, скитаний и думала только об одном: если Калмыков – убийца, он не пощадит никого, он попросту не способен рассуждать здраво. Разве не было случаев, когда жены бизнесменов пропадали и их потом так и не находили? Что Калмыкову стоит убить ее, вывезти в лес и закопать там…

Ее воображение разыгралось, нервы трепетали, сердце колотилось. Она не придумала ничего лучшего, как набрать номер Матвея, но тот сбросил звонок. В гараже пахло железом, резиной и бензином, от чего у Ларисы разболелась голова. Она не выносила таких запахов…

– Да возьми же трубку!

Матвей нарочно издевался над ней, дразнил. Она бы с удовольствием задушила его, разорвала на мелкие кусочки! Каков наглец!

– Что ты здесь делаешь?! – прогремело над ней.

Она дернулась всем телом и подняла глаза… В нескольких шагах от машины стоял Калмыков, уставившись на нее диким взглядом…

Матвей вел автомобиль, неотступно думая о Ларисе и о том, что опять свело их вместе. Алевтина Долгушина неспроста напросилась Астре в клиентки. Неспроста всплыла старая история о Донне Луне, а за мнимой смертью последовала подлинная. Правда, умер не директор фирмы «Маркон»… Возможно, Долгушина действительно опасалась за свою жизнь? Или играла роль, которая неожиданно воплотилась в реальности…

Неспроста события развиваются не где-нибудь, а в Преображенском. В бывшем царском селе, облюбованном еще тишайшим монархом Алексеем Михайловичем, который построил здесь летний дворец и основал первый в России профессиональный театр. Сюда он привозил своих детей. «Благословенная колыбель Петрова»… Здесь прошли детские годы будущего самодержца, здесь он забавлялся шутливыми баталиями, отсюда берут начало потешные полки. Здесь Петр спустил на Яузу свой первый ботик…

На старых подмостках кто-то пытается поставить хорошо забытую пьесу.

Астра молча сидела рядом, смотрела на ночной город. Улицы были ярко освещены, зато во дворах стоял неподвижный мрак, кое-где рассеянный фонарями и горящими окнами домов.