Ольга Чайковская - Болотные огни [Роман]

— А после этого езжай в город, в розыск. Что за человек их начальник, я хорошенько не знаю, но есть там у них замечательный мужчина, Водовозов ему фамилия. Расскажи ему, что и как. Может, станешь у них работать. Веселые будут у тебя каникулы.

Был жаркий день, вилась горькая пыль. Борис шагал по городу в поисках угрозыска. Это учреждение его очень занимало, да и вообще настроение у него было прекрасное: мать согласилась уехать к сестре на Волгу. Правда, она никак не могла понять, почему бы и Борису не отправиться вместе с нею. Пришлось врать. «А ты не ввяжешься здесь во что- нибудь?» — спрашивала она. «Нет, нет», — отвечал Борис.

«Этого еще не хватало, — думал он, сворачивая с мощеной улицы на песчаную дорожку переулка, — сидеть сложа руки да еще за семью запорами. Ничего, сейчас наведем порядок! Ничего».

Раньше, когда Борис бывал в городе, он старался идти так, чтобы не видеть водокачки, где четыре года назад бандиты расстреляли отца. Однако отовсюду ее было видно, оставалось выбирать переулки таким образом, чтобы она по возможности оказывалась за спиною.

Розыск был расположен в ветхом домике самого мирного вида. Когда Борис подходил к воротам, в них въезжала телега, доверху груженная бряцавшими ведрами и бидонами — словно здесь был не розыск, а лавка скобяных товаров. Рядом с телегой шел белокурый паренек.

Водовозова, о котором говорил старик Молодцов, на месте не было, Борис пошел в кабинет начальника розыска Берестова.

— Ну что ж, — сказал тот, когда Борис назвал себя и объяснил, зачем явился, — хорошо, что пришел. Спасибо, хоть кто-то пришел. Кстати, я о тебе слыхал.

Он посмотрел в окно.

Борис во все глаза разглядывал этого человека, от которого зависела теперь судьба поселка. Не молод. Лицо не сильно побито оспой. В общем, простой человек в кепке, сдвинутой далеко на затылок. Однако не такая у него работа, чтобы быть ему простым. Как знать, что видят эти глаза по ночам?

— Что же, выходит, — продолжал Берестов, — выходит, что поселок за бандитов горой… Постой, знаю, все знаю, но посуди сам: к нам сюда, если не считать одного человека, никто до сих пор не обращался. Кого, ни спросишь — ничего не видали, ничего не слыхали. Мальчонку убили при всем честном народе, а свидетеля ни одного не нашлось. Васильков! Милиционер! Он напуган так, что ни одной улики представить не может, ни одной фамилии назвать не решается. «Неизвестный скрылся» — и всё.

Он свернул козью ножку, закурил и опять взглянул в окно.

— А народу у нас мало, городишко, сам знаешь, небольшой, фабрика ткацкая, одни женщины, а наше дело не женское. А хуже всего… Ну да ладно.

Борис с почтением и страхом слушал речи начальника, ему и в голову не приходило, что значит это «хуже всего». «А хуже всего, — думал Берестов, — что я такой же начальник розыска, как и ты, и дело это знаю немногим лучше тебя». Однако Борис, разумеется, не умел читать чужие мысли.

— Вот вы сказали про поселок, — неуверенно начал он, — так ведь у нас все в одиночку живут, даже комсомольской организации нет…

— А вы что же смотрите… — начал было Берестов, но тут же вскочил и подошел к окну. — Приехали, — желчно сказал он.

Во двор въезжала еще одна подвода, с которой бойко соскочил милиционер Васильков.

«Уж не покойника ли опять?» — с беспокойством подумал Борис.

Нет, Васильков с возницей волокли в дом какой- то столб. Они прогромыхали им по лестнице и, зацепив за наличник, ввалились в комнату. Здесь они стали, держа столб перед собой и всем своим видом показывая, что ждут эффекта необыкновенного.

Это был толстый свежеотесанный столб, нижний конец которого был темен и влажен — его, очевидно, только что вытащили из земли; к верхнему же был прибит кусок фанеры с надписью, сделанной красной и черной краской.

После одиннадцати часов вечера проход по дороге воспрещен.

За нарушение — Смерть.

значилось на фанере.

— Левка, — проговорил Берестов.

В это время в комнату вошел высокий красивый человек. Он молча остановился у столба, глубоко, чуть не по локти засунул руки в карманы и стал читать. Читал он очень долго, словно был не в ладах с грамотой.

— Шутники, — сказал он наконец.

Он глянул на Берестова горячим взглядом, странно не вязавшимся с ленивыми движениями его большого тела. Борис сразу догадался, кто это такой. «Так вот он, гроза бандитов, Павел Водовозов».

— Зачем же вы столб-то волокли? — спросил Водовозов у милиционера.