Анна Данилова - Любовь насмерть

— Время идет, а у нас ничего нет, — произнес Костров, принимая из моих рук чашку горячего кофе. Вторую чашку я поставил перед Ракитиным. Тот сидел с недовольным лицом и о чем-то думал. Возможно, у него было просто несварение или такая же головная боль, как и у меня.

— Уж не арестовывать ли вы меня приехали? — мрачно пошутил я.

— Пока нет, — усмехнулся Ракитин.

— Тогда я могу задать вам вопрос?

— Давай, — махнул рукой Фима. — Что за вопрос? Не нашли ли мы убийцу доктора?

— Да нет, вопрос куда более легкий. Я о бейсболках, которые были в моей машине. Надевал ли одну из них кто-то другой? Нет ли там следов ДНК чужого человека?

— Нет. Точно нет, — мгновенно получил я ответ Ракитина. И я понял, что Костров поделился с ним всей информацией, касающейся моей машины. Получается, что я оплатил дорогущую экспертизу, сэкономив государственные денежки. — Твоей машиной воспользовались подготовленные люди, угоняли ее в перчатках.

— Люди?

— Ну это я так просто выразился. Предполагаю, что это был один человек, но близкий тебе. Скорее всего, кто-то из местных.

Круг замкнулся, причем в который уже раз!

— Вы для этого приехали? Что ж, весьма серьезный повод. Ну что ж, хотя бы на кофе сэкономите.

— Марк, не злись! — мягко одернул меня Костров. — Но мы правда зашли в тупик.

Мне бы сейчас вынести Зойкину шаль, но, представив, какой хохот поднимется в баре, когда я озвучу версию Вершинина, я передумал.

— А что Винник, я имею в виду, отец? Родители Сони? Отец и две матери убитых девушек? Кто-нибудь знает, с кем встречалась последняя Соня? Студент или кто там…

— Ее мать высказала предположение, — начал неуверенно Ракитин, — что Соня встречалась вовсе и не со студентом.

— В смысле?

— Для девушки ее возраста роман с молодым парнем — это естественно, и спрашивается, зачем из этого делать какую-то тайну? Так вот, она высказала предположение, что у дочки был роман со взрослым мужчиной. И что она нарочно назвала его студентом, потому что он годился ей в отцы.

Призрак Вершинина занял место за соседним столиком, он широко улыбался, помахивая мне рукой.

— Макс? — вырвалось у меня.

— Вполне возможно, — вмешался Костров. — И если предположить именно этот вариант, то получается, что первой и главной жертвой был как раз твой доктор, и мотив сразу вырисовывается — ревность!

Может, эта парочка вчера ночью подслушала наш разговор с нервным фантастом?

— Но если это так, то выходит, что наша Ольга это скрыла. Спрашивается, почему? — возмутился Фима, словно уже заранее согласился с этой версией. Как же легко его было в чем-то убедить!

— Но она могла и не знать. — Я бросился на защиту своей любимой.

— Вот уж никогда не поверю, — ухмыльнулся Фима, забывшись, что работает на меня. Надо же, так быстро переметнулся на сторону Ракитина, разве что на колени к нему не сел и щеки не облобызал в знак преданности и дружбы!

И тут он поймал мой острый, как рапира, взгляд и замолк.

— Что вы такое несете? Выдумали роман молоденькой девчонки с нашим Максом! Да вы его просто не знали! Он не такой и никогда не стал бы заводить себе любовницу, которая годилась бы ему в дочери! Он был нормальным мужиком и если и позволял себе расслабиться с женщиной, не связываясь с ней браком, то это могла быть натурщица, я не знаю, какая-нибудь приятельница, с которой его связывала теплая и долгая дружба. И даже если предположить невероятное, что Соня была его любовницей, то я на правах его друга могу клятвенно заверить вас в том, что относился он к ней в высшей степени уважительно и уж точно не допустил бы, чтобы она ночью ушла из его дома… Это вообще полный бред! Макс был добрейшей души человек, и совесть его была чиста. Если бы он был беспринципным бабником, таким, к примеру, как я (у меня это просто сорвалось с языка), то разве упустил бы он возможность уложить в койку Ольгу?! Вы же видели ее, она просто ангел… Мужчины по таким с ума сходят.

Вот и я тоже сошел. Окончательно. Мне было стыдно признаться даже самому себе в том, что мне доставляет удовольствие просто произносить ее имя!!!

— Но кто-то же их убил! — воскликнул вдруг Фима, теряя самообладание. — Может, твой Селиванов и не был любовником Винник, но она-то могла в него влюбиться. Может, она была его пациенткой или они просто познакомились где-то, он ей помог, выписал рецепт или довел до дома или больницы… Словом, они могли где-то пересечься, и она, Соня, влюбилась в него. Нашла его, приехала, позвонила в его дверь, он открыл. Она могла выдумать какую-нибудь болезнь только ради того, чтобы иметь возможность встречаться с ним, приезжать к нему. Но если между доктором и Ольгой были чисто дружеские отношения, во что я верю, потому что теперь знаком с ней и понимаю, что она за человек, то Соня могла воспылать к нему страстью и ездить к нему в тайне от родителей в надежде, что он все же ответит на ее чувства.