Варвара Клюева - Первый мотив

– Вы до такой степени ненавидите своего друга? За что?

Воробьев усмехнулся.

– За безупречность. Если бы у Лени нашелся хоть один заметный изъян… любой – жадность, хвастливость, занудство, да хоть шрамы от юношеских прыщей – я бы мог его любить. А так оставалось только восхищаться и ненавидеть.

– Вы хотите сказать, что пошли на предательство и убийство из обыкновенной зависти?

– Не из обыкновенной, – добродушно поправил пленницу похититель. – Из очень сильной зависти. Вообще, силу этого чувства, как правило, недооценивают. А зря. Ведь оно – мотив самого первого убийства. Между прочим, спровоцированного Богом. С какой стати Он отверг дары Каина? "Грех лежит у порога"! А чего бы ему там не лежать, если ты в поте лица своего пашешь землю, чтобы принести плоды своему Богу, а Тот воротит нос и благосклонно смотрит на овечку, которую твой брат притащил с лужка, где играл в тенечке на свирельке? Как же – всеобщий любимец! Кто же ему позволит надрываться на пашне?

Ника поежилась. Круглое лицо Воробьева вдруг утратило выражение "душа-человек", и девушке впервые стало страшно. А убийцу несло:

– Если Ты милосердный Бог, нечего демонстративно осыпать дарами одного на глазах остальных! У Леньки было все, чего может пожелать душа. Внешность, манеры, талант, благородство, женщины, деньги… А нам оставалось только подбирать объедки с барского стола. Рано или поздно кто-то должен был исправить несправедливость, допущенную Всевышним.

– Анну Терещенко вы выбрали в жертвы тоже из соображений высшей справедливости? – не выдержала Ника.

– Аню мне жалко. – Воробьев скис. – Единственная ее вина в том, что она выбрала Леньку. До сих пор не могу забыть, как она на меня смотрела, когда я ударил ее ножом… Но другого выхода не было! Я должен был с ней сдружиться – чтобы ее псы меня принимали, чтобы я был вхож в дом. Иначе как бы мне удалось устроить, чтобы все улики указывали на Леньку?

– А вы не боялись, что она расскажет Подольскому о вашем знакомстве? А он захочет на вас посмотреть или узнает вас по описанию?

– Не боялся. Я просил ее никому не говорить. Сказал, что довольно известен в определенных кругах, что решил поменять жизнь, что скрываюсь ото всех и пишу книгу. И боюсь, как бы слухи об этом не дошли до журналистов или знакомых. Аня меня поняла. Она тоже предпочитала вести скрытую от посторонних глаз жизнь и страдала от чужого любопытства.

– Как же вы объяснили ей, что оказались в машине Леонида, когда привезли его в коттедж?

Убийца пожал плечами.

– А чего тут объяснять? Гулял по лесу неподалеку от поселка, вижу – стоит машина, водитель без сознания. Поискал его мобильник, чтобы сообщить родным, а там последний звонок – Ане. Сел за руль, да привез. Это как раз самое несложное. Вот накормить ее пирожным, которое по сценарию привез Ленька – это да! – Воробьев снова оживился. – Сначала пришлось изображать из себя бывшего врача, чтобы отговорить Аню от вызова "скорой". Потом – изобретать предлог, чтобы еще раз залезть в машину, "обнаружить" там цветы, пирожные и коньяк. Потом настаивать, чтобы выпила рюмочку для успокоения. Ну, а под рюмочку уже удалось и пирожное втюхать.

Вообще, в тот вечер и в ту ночь мне пришлось здорово попотеть. Два с лишим часа просидел, скрючившись, на полу Лёнькиной машины, поджидал, пока он закончит переговоры с этим вологодским медведем. Потом лежал там же в противогазе, держал открытую банку с эфиром и молился, чтобы Подольский не въехал в столб или во встречный КАМаз. Потом разыгрывал спектакль перед Аней. О том, чего мне стоило ее убить, не хочу даже вспоминать… Потом подготовка мизансцены для полиции, пробежка через лес, гонка до аэроклуба, кошмарный перелет на этом аэропланчике, снова пробежка – до Валдайской автостоянки, куда я неделю назад пригнал второй опель, замена машинных номеров, мотель… Все было рассчитано до третьего знака после запятой и выполнено ювелирно. Неужели я могу допустить, чтобы такой гениальный замысел расстроился из какой-то парочки проныр? Нет, моя дорогая! Леонид Подольский сгниет в тюрьме. И ради этого я без раздумий принесу в жертву себя, вас и вашего догадливого шефа.

– Если Ганя приедет, – сглотнув, уточнила Ника. – И если вы сумеете с ним справиться.

– Приедет, куда он денется! Не бросит же вас на верную погибель. Он ведь пока не знает, что торговля не входит в мои планы. А справиться я сумею с кем угодно. Хоть со всем московским спецназом. Видите это?