Валерий Ильичев - Похождения «Подмигивающего призрака»

Теплов внимательно посмотрел на приветливо улыбающегося великана и, окончательно проникшись доверием, расслабленно прилег на мягкую солому.

— Твое предложение поставить магарыч и стать хозяином в силе?

— А что, и вправду есть?

— Я в финскую кампанию только спиртом и спасался. Знал, на что иду. И сейчас захватил на всякий случай флягу. Она моя старая подруга, не раз на выручку приходила. Много не дам. Только пить придется без закуски под «курятину»: есть немного махры.

— Насчет закуси будь спокоен. Есть небольшой запас. Полухин достал из вещмешка завернутый в тряпочку небольшой кусок сала и, раскрыв перочинный ножик, аккуратно отрезал четыре тонких кусочка. Затем вынул завернутые в газетную бумагу два печенья и, разломив пополам, возложил на них по кусочку сала.

Теплов одобрительно кивнул:

— Закуска знатная! Не каждый раз приходится спирт печеньем со шпиком заедать.

После выпитой стопки Корин сильно опьянел и, впав в добродушное состояние, даже хотел достать и угостить своих новых товарищей леденцами. Но боязнь случайно показать лежащий среди конфет бриллиант его остановила. Вскоре разморенные усталостью и выпитым спиртным ополченцы уснули.

Первым утром поднялся Полухин. Разбудив товарищей, разделил остаток печенья и сала. От выпивки предложил отказаться:

— Идти придется долго и скрытно. Силы понадобятся, а пьяным далеко не уйдешь. Да и спирт еще может понадобиться.

Все безоговорочно подчинились опытному, уверенному в себе и не унывающему человеку. Передвигаясь вслед за бывшим пограничником, бойцы с трудом преодолевали глинистую, намокшую от дождей пашню и, стараясь восстановить прерывистое дыхание, отдыхали в мелких перелесках во время кратких остановок. Во время очередного рывка заметили крыши деревянных изб и залегли среди могил деревенского кладбища. Осторожный Теплов предложил не торопиться и не соваться в село, не выяснив, есть ли там немцы. Иногда до них с разных сторон доносилась стрельба, и Полухин сделал вывод:

— Похоже, нет здесь сплошной линии фронта. Легко нарваться на немцев, но, с другой стороны, и к своим можем, если повезет, выйти. Только средь бела дня скакать нам по полям негоже. Когда светло, будем отсиживаться, а по ночам к своим двигаться. Перед уходом в село заглянем. Хоть картошкой разживемся.

Теплов, привалившись для отдыха спиной к невысокой оградке, объявил:

— Еще хочу предупредить. Если удастся к своим выйти, о нашем походе говорите просто и кратко: шли и шли, пока к своим не попали. В финскую кампанию особисты все нервы подозрениями изматывали, если какое подразделение неизвестно где в снежной метели плутало. А то, что днем надо отдыхать, Полухин прав. Немцы — нация аккуратная: ночами спать предпочитают. Да и торопиться им некуда.

Все устало промолчали. Всем хотелось есть и пить.

Внезапно Корин кивнул в сторону окружающих их могил и с неприкрытой завистью произнес:

— Эти под землей хорошо устроились, а нам здесь приходится мучиться.

Теплов внимательно взглянул на юриста:

«А ведь этот молодой мужик не шутит, всерьез глупость брякнул. Туда всегда успеем. Надо поднять хлопцам настроение».

Достав из рюкзака флягу с остатками спирта, предложил:

— До темноты еще часа три загорать будем. Давайте добьем остатки. И поспим немного перед ночным маршброском.

Полухин кивнул:

— Мысль здравая. Спирт — он та же глюкоза. Мне знакомая медсестра это часто разъясняла в часы сладостных свиданий. Жаль, закусить нечем.

И тут, повинуясь неожиданному порыву, Корин вытащил из вещмешка заветную коробку с надписью «Монпансье».

— Берег на крайний случай. Похоже, он наступил. Каждому по три леденца. Остальное будет НЗ.

— Вот это, земляк, угодил. Не так ты прост, как я погляжу.

Все трое смотрели заворожено, как Корин с величайшей аккуратностью снял крышку и выдал каждому по три овальных полупрозрачных леденца.

Бывалый Теплов предложил:

— Этот вариант мне знаком. Кладешь сладости на язык и цедишь через них понемногу. Главное, не проглотить нечаянно целиком конфетину. После того как спирт закончится, еще долго сладкой слюной себя баловать можно.

Все так и сделали. Прикрыв глаза, школьный учитель Углов с тоской подумал:

«Это надо же, еще четыре месяца назад я собирался ехать в отпуск на юг. А теперь какие-то жалкие три леденца кажутся мне небывало вкусными. Как же все кругом изменилось! Там в прошлом были дети, уроки, расписание, трель звонка на перемену. И мечта стать великим писателем. А что? Ведь мои заметки внештатного корреспондента в молодежной газете пользовались успехом у читателей. Конечно, эти лихие дни бегства от немцев дают мне нужные впечатления как будущему писателю. Хотя о чем тут писать, когда, вместо героизма, подобно дрожащим зайцам трусливо бежим? Нет, похоже, Льва Толстого из меня не получится».