Валерий Ильичев - Жизнь и криминал

© Ильичев В., 2017

© Литео, 2017

Люди с жизненным опытом знают, что длительность пребывания на земле измеряется не количеством лет, а обилием пережитых ярких событий, участником или свидетелем которых пришлось быть. Я родился в Москве на Арбате за два года до начала Великой Отечественной войны. Из детских воспоминаний остались пронзительно звучащая в ушах сирена воздушной тревоги, поспешное бегство в бомбоубежище, расположенное в метро «Смоленская», заклеенные бумажными полосками окна, колонна пленных немцев, понуро бредущих по Садовому кольцу.

Взросление на Арбате с устойчивыми криминальными традициями и рассказы отца известного юриста о практике ведения уголовных дел предопределили выбор профессии. Более сорока лет я проработал в органах внутренних дел и преподавал в Академии МВД СССР. Служба в уголовном розыске, научная и преподавательская деятельность позволили сделать вывод о неразрывной связи состояния криминала с общей историей страны. Можно смело утверждать, что формы и размах преступности служат точным барометром политического, экономического и социального устройства общества.

С началом перестройки, породившей «великую криминальную революцию» в нашей стране резко изменилась структура преступности, появились новые виды правонарушений, набрали силу организованные бандитские сообщества. Размах этих явлений поставил под угрозу безопасность страны, препятствует её дальнейшему развитию. Ради справедливости надо признать, что многие негативные явления возникли задолго до начала перестройки. Мне выпала возможность стать очевидцем многих криминальных событий на протяжении почти полувека. Но это не книга воспоминаний, а размышления об увиденном и пережитом, попытка осмыслить тенденции в развитии криминала и системе государственных мер по его обузданию.

Великая Отечественная война победоносно завершилась. Но долгожданного покоя не наступило: тревожные вести с фронтов сменились пугающими рассказами о бесчинствах бандитов. В расползающихся по Москве слухах реальность смешивалась с выдумкой. И конкретные события, обрастая причудливыми поражающими воображение подробностями, принимали угрожающие размеры ежеминутно поджидающей москвичей опасности.

Часто приходилось слышать вариации легенды о находчивой женщине, которая пригласила попить чаю застигнутого в квартире вора, а затем, ошпарив его кипятком, сдала потерявшего сознание уголовника в руки милиции. Скорее всего, популярность этой истории объяснялась её благополучным исходом, которая вселяла домашним хозяйкам надежду на возможность отпора бандитам.

С восхищением по городу распространялась история о капитане, который по пути домой с фронта остановился погостить у молодой красавицы. По стуку капель он обнаружил в шкафу труп прежнего постояльца. Далее досужая молва подробно живописала, как фронтовик из трофейного парабеллума перестрелял ночью пришедших его зарезать уголовников вместе с хозяйкой притона. И, наконец, весь город с тревогой ожидал вестей о новых похождениях банды «Чёрная кошка».

Придя на работу в милицию в 1956 году, я с некоторым разочарованием узнал, что многие из слышанных мною в детстве историй преувеличены либо вообще не имели места. Но зато реальные криминальные события в столице превосходили самые смелые выдумки обывателей, напуганных разгулом преступности. Расскажу только о двух из них, рассказанных мне участниками тех далёких событий. Ещё до войны в районе улицы Плющихи появился странный человек по прозвищу Аникуша.

Когда высокая статная фигура этого юродствующего нищего появлялась на улице, трусливые ребятишки опасливо затихали, а более дерзкие пацаны бежали следом, громко выкрикивая его уличное прозвище. Аникуша, не обращая внимания на обидные выходки мальчишек, шёл просить милостыню, громко бормоча непонятные фразы, обильно перемешанные иностранными словечками. Среди жителей района ходили упорные слухи, что Аникуша бывший белогвардейский офицер, который перебрался в Москву после разгрома добровольческой армии. Поселился Аникуша в Ростовском переулке у малограмотной бабы, торговавшей на улице жареными пирожками, и влачил жалкое состояние. На войну его как психически больного не взяли, и он продолжал мотаться по улицам, гнусаво выпрашивая у людей милостыню. Так продолжалось до 1944 года.