Лариса Соболева - Наследник из Сиама

Да, история… но Геннадию нужно продолжать допрос:

— Значит, вы вместе с Жориной разработали план. Она специально познакомилась с Лалой, вошла к ней в доверие, приняла участие в оргиях, чтобы однажды помочь убить Лалу?

— Я один все делал, не надо впутывать Женю.

— Это же неправда. Одному не справиться с таким объемом. И потом, сразу после убийства вы звонили ей, мы уже это установили.

— Она мне нравится, — выгораживал Евгению Овчаров. — Свидание назначал, а про мои дела Женя не в курсе. Не трогайте ее, ей без вас досталось.

— А пацана зачем убили?

— Недоработка. Свидетеля убрал, маленького гаденыша, думал, его там нет, но Лале оргий было мало.

— То есть? Почему гаденыш?

— Однажды я видел, как этот пацан на переходе выскочил из шикарной машины, наверное, в отсутствие папы решил покататься на его тачке. Он толкнул старуху за то, что та медленно переходила по зебре дорогу. И уехал. Я вызвал «Скорую» бабуле. Ему нет восемнадцати, а он сидит за рулем — это что? Кто ему позволил? Папа? Вы? Но когда это существо испугалось меня, подскочило с кровати и побежало, бросив подружку… рука сама поднялась.

— А компьютер зачем подключили к мониторам из соседнего помещения? Чтобы нас запутать?

— Не только, но и это тоже. Моим коллегам не стоило видеть подготовку в доме, например, как я подсыпаю снотворное, где пистолет прячу — я не рискнул его держать в комнатах охраны. Все? Я устал. Можно мне в камеру? Только знайте, я ни о чем не жалею. И готов отвечать.

У выхода он остановился и, повернувшись, бросил вопрос:

— Почему хорошие люди, способные сделать этот мир чуть-чуть лучше, погибают от руки мрази?

К чему этот вопрос, если нет на него ответа?

Амиран слушал майора бесстрастно, видимо, вся чернота, касавшаяся его Лалы, им не воспринималась. Его дочь мертва, это точило старого вора, а жертвы вокруг дочери вроде как и ничто, они ведь не свои, не кровные. Артем поднялся с кресла, но тут Бубнов подал голос:

— Подожди. — Он вытащил откуда-то две упитанные пачки денег и кинул на столик. — Это твое. Миллион за то, что нашел убийцу так быстро. Но ты не отдал его мне, поэтому второй не заработал.

Артем едва не расхохотался в голос. Ничему не научила трагедия с Лалой старого дурака, он никогда не изменится, никогда не станет тем, кем пытался стать, завязав с воровским прошлым. Артем зацепился большими пальцами за карманы джинсов и с ухмылкой спросил:

— Ирак, за кого ты меня принимаешь?

— Тебе деньги не нужны?

— Деньги всем нужны… но твоих не надо. Суешь свой миллион, чтобы держать меня на крючке? Ты помрешь, а меня по наследству передашь дружбанам, я вашу породу знаю. Не выйдет. Мне нравится моя работа, я ею рисковать не буду, но ты этого тоже не поймешь.

— А что еще я не понимаю?

— Счастливо оставаться.

Артем ушел, а Бубнов снова застыл. Тихо вошла Валентина, она сама по себе тихая, незаметная, неназойливая. Очень хорошая женщина, мягкая, домашняя. Амиран все-таки сообщил ей о смерти дочери, кое-как женщина пережила, а сейчас слушала рассказ молодого майора о поисках убийцы, о своей дочери и не верила ему. Она тоже чего-то не понимала. Валентина села на край кресла и задумалась; на ее некрасивом лице отпечаталось смирение — другого-то ничего и не остается, ведь Лалу не вернешь. Но вдруг Амиран с болью произнес:

— Зачем она это делала? У нее же было все.

— Ей нравилось работать, — сказала Валентина.

— Работать? На кой хрен ей нужна была такая работа? Я ж для нее все… Лучше б она крестиком вышивала. Дура. И кому я все это оставлю, а? Кому?!

Амиран чувствовал себя обманутым самой жизнью, предоставившей ему условия с соблазнами, мимо которых он не смог пройти. А сейчас смысл прошлого, в котором он нашел себя, будучи молодым, ускользнул от него.

В ту же минуту Артем упал на водительское сиденье, выдохнул, словно избавлялся от чего-то неприятного, и спросил Софию:

— Устала ждать? Прости.

— Нет. Я со своими героями провела время…

— Все, я в твоем распоряжении. Куда?

— Мелочи купить надо, гладильную доску и…

София перечисляла машинально, еще не расставшись с героями, а по дороге вернулась к ним.

Ночь хранила покой. Она была безветренной и не слишком холодной, светлой и настолько тихой — слышался шепот звезд. Эта ночь обнадеживала, суля удачу, она словно толкала вперед невидимой рукой, Филька невольно поддавался искушению бежать из города. Он стоял на окраине среди покосившихся крестьянских изб, грел своим дыханием руки и всматривался туда, где черная полоса с неровностями вверху манила свободой. Там лес, перебежать его до ближайшей деревни — сущий пустяк, но велика опасность.