Эуджен Кирович - Дурная кровь

Памятные подарки и семейные реликвии не теряют своего значения после смерти хозяина, просто в его отсутствие их значение делается смутным, и они превращаются в кусочки пазла. Каждый предмет, будь то зубная щетка в ванной, оставленный в аптечке пустой пузырек из-под таблеток, пара старых туфель в шкафу, стопка невскрытой корреспонденции на обеденном столе в гостиной, таинственный ключ, который не подходит ни к одному замку, старые фото – все это превращается в части головоломки. Их надо примерять друг к другу, пока в один прекрасный момент они не превратятся в историю своего бывшего владельца.

Каким он был? Был ли он счастлив? Он знал, что скоро умрет? У него было время приготовиться к большому скачку или все произошло совершенно для него неожиданно?

Вот, например, эти золотые часы. Подарок родителей? Они еще живы и удивляются, почему он не звонит?

Он покончил с собой или это был несчастный случай?

Вот что мне больше всего нравится в моей работе – эти головоломки, они не похожи друг на друга, каждая рассказывает свою историю.

Я еще раз осмотрел всю одежду в платяном шкафу с зеркалом возле окна в спальне. Пошарил в каждом кармане, прощупал каждый шов, но так ничего и не нашел. И когда уже собирался вернуться в гостиную, заметил обувную коробку «Коул Хаан», на которую до этого не обратил внимания. Внутри лежали три исписанных блокнота на спирали. Пролистав их на предмет спрятанных наличных и ничего не обнаружив, я положил их обратно в коробку, поставил ее в шкаф и вернулся в гостиную.

Я обратил внимание на то, что нигде в квартире не было личных фотографий или писем, и подумал, что их, наверное, забрали полицейские, хотя обычно они так не делают. Закончив с осмотром, я сложил свой улов в стандартный пакет из моего офиса и запечатал его. Потом сварил себе кофе и выпил его у открытого окна, при этом выкурил одну за другой две сигареты.

Обычно в подобных случаях управляющий сразу оповещает коммунальные службы, чтобы они отключили телефон, электричество, воду и газ. Но здесь все осталось подключено, и я решил, что, возможно, кто-то уже арендовал квартиру.

Я закрыл окно, помыл чашку, поставил ее обратно в шкаф для посуды и вышел из квартиры. Управляющего в его офисе на первом этаже я не застал и поэтому оставил ключи у себя.

Это было во вторник. Та женщина появилась через три дня в пятницу, в шесть часов вечера.

В следующие два дня я не раз думал об Абрахаме Хэйле, человеке, который стал очередным номером в компьютерной системе нашего офиса. Его вещи отправили в кладовую в подвальном этаже, и на этом моя работа по данному делу фактически была закончена. О том, что ключи от его квартиры все еще у меня, я никому не сказал, да никто и не спрашивал, а управляющий не позвонил и не попросил их вернуть.

На третий день я не сдержался и спросил у моего босса Ларри Салво, удалось ли полиции нарыть какую-нибудь информацию о Хэйле. Но Салво только пожал плечами и послал меня в другой адрес, где-то в Колледж-Пойнте, на Сто двадцать седьмой улице. На этот раз я работал с напарником, вернее, с напарницей, Линдой Мартино, и мне пришлось всю дорогу слушать ее бесконечные рассказы о детях, плохих школах и банкирах-стяжателях.

Когда мы закончили, я наплел Линде, будто у меня встреча в этом районе, и она высадила меня возле метро. Я сел на поезд до Джексон-Хайтса и вышел на Рузвельт-авеню. Не скажу точно, о чем я тогда думал. Может, просто хотел вернуть ключи управляющему. Но именно тогда, пока шел по улице, я вспомнил о блокнотах, которые нашел в обувной коробке, и мне стало интересно. Я сказал себе, что ничего плохого не случится, если я познакомлюсь с ними поближе. Вдруг эти блокноты имеют нематериальную ценность, а я их оставил в пустой квартире и теперь их могли просто выбросить на помойку.

Воспользовавшись ключом на связке, я вошел в дом, и только тогда обратил внимание на почтовые ящики в холле, слева от входа.

После твоей смерти твоя корреспонденция продолжает расти, как ногти и волосы. Люди продолжают слать тебе письма, потому что они либо не знают, что ты умер, либо им нет до этого дела, и это становится похоже на какой-то макабрический розыгрыш. Другим ключом со связки я открыл почтовый ящик с именем Хэйла и забрал пачку конвертов и флаеров. В доме все это время было тихо.

В квартиру я вошел, никого не поставив об этом в известность. Закрыв за собой дверь, я заметил на столе кружку, которой три дня назад там не было. Видимо, полицейские возвращались за чем-то и кто-то из них решил сварить себе кофе. Я проверил свет и краны – все работало, и телефон тоже не отключили, что странно.