Мария Долонь - #в_чёрном_теле

– Все на позиции! Дядя Федя, свет моих очей, где луна? Метнись барсиком в лихтваген, сооруди что-нить из ранее сломанного! Давай, мастер, вдохновение ждать не будет.

– Борисыч, у нас же там ни одного живого прибора. Мы тут прикинули – снизу бэбиками на рефлектор запалим, будет луна лучше, чем у Спилберга!

– Ну или как-то так… – Углов что-то чиркал карандашом в листах раскадровки. – Луну покажи.

– Сей секунд, Борисыч. Вот, готово!

На площадке раздались смешки. Режиссёр медленно поднял глаза от листков бумаги. Взялся за голову, сорвал с макушки маленькую вязаную шапочку и запустил ею со всей силы в декорацию.

– Дядя Федя! Коперник ты мой! Птолемей ненаглядный. Нашли прямоугольный рефлектор – молодцы! Теперь найдите круглый. Луна всё-таки имеет форму шара. Или нет?

Уже несли круглый рефлектор.

– Ну слава тебе… – Углов опять углубился в сценарий. – Шапочку мою верните, ироды! Народ, на площадку!

Народ, дожёвывая, потянулся с кухни, и за считаные секунды затихший было павильон-муравейник ожил. У каждого была своя работа. Инга почувствовала себя лишней. Её схватили за руку, потянули.

– Стой сюда. – Марат поставил Ингу перед собой. – Смотри на плейбэк. Хоть и далековато, но кое-что видно.

– Тишина на площадке!

Опять зазвенело в ушах. Свет погас, в окне, покачиваясь, появилась круглая луна-рефлектор.

– Дядя Федя, откуда у нас в кадре мистический синий? Приглуши его маленько. Третья камера левее. Четвёртая! Встань уже на сторону добра! Не заваливай мне горизонт! Держи плотно диагональ!

Инга ощутила на плече руку Марата. Хотел убрать её кудряшку, но наэлектризованные волосы шибанули током. Ингу душил смех, но на неё так зыркнул стоящий впереди мужчина, что она немедленно вспомнила детскую игру «Раз, два, три – замри!».

– Мотор!

– «По кличке Череп». Сцена десятая, кадр седьмой, дубль второй, – звонко скороговоркой прокричала та самая девчонка в майке про секс.

– Ба-бах! – выстрелила хлопушка.

– Звук, камера пошла. Начали, – вкрадчиво сказал Андрей, и его тихий голос разлетелся по всему павильону.

Темнота, щёлк-щёлк, шаги…

Инга кожей ощущала его присутствие, руку он убрал. Но там, где он стоял, было горячо. Как будто пылал весь бок. Он легко дышал в её волосы.

Давно с ним?

– Ненавижу! Убирайся из моей жизни!

– Стоп! – заревел Андрей. – Кто луну держит? Руки в кадре! Спилберги-хуилберги! По новой. Приготовились…

Инга не оборачивалась.

Вот так стоять немой, замерев посреди ненастоящей жизни. И больше ничего и никого вокруг. Только ощущать его дыхание на шее.

– «По кличке Череп». Сцена десятая, кадр седьмой, дубль третий!

– Ба-бах!

– Звук, камера.

Темнота, щёлк-щёлк…

– Ненавижу! Убирайся из моей жизни!

– Ты сама во всём виновата. – Из-за гардины вышел мужчина и навёл пистолет прямо на героиню. – И сейчас ты за это ответишь. За всё ответишь.

Инга открыла глаза. На неё смотрел чёрный глаз пистолета. Как будто целился прямо в неё. Но было плевать. Даже если бы на самом деле. Только его дыхание у шеи. Ноги приросли к полу, руки стали неподъёмными, внизу живота горело.

Давно с ним?

Грохнул выстрел. Между выстрелом и Ингой – чужое падающее тело. Кажется, это называется на линии огня? Она вздрогнула и обернулась. И – как ледяной водой: его не было рядом. Недалеко беззвучно вращался вентилятор. А Марат спокойно стоял у дальней стены, что-то читал в телефоне.

– Стоп! – крикнул Андрей, не отрывая глаз от монитора. – В целом неплохо. Закрепим!

Послышался ропот. Инга выдохнула. Она не дышала?

Тамара стояла, уставившись в пол. Как пружина, готовая распрямиться и снести всё, что встанет на её пути.

– Да-да, родненькие мои! Ну, ещё сто грамм – и закроем сцену.

– Борисыч, и скажи, наконец, хлопушке – пусть снимет эту чёртову майку, – раздался из-за камеры голос оператора. – Она оскорбляет мои лучшие чувства!

– Агащас! – Хлопушка резко дёрнула майку вверх, так что показалась голая маленькая грудь. – Может, мне потереться тебе… об оптическую ось?

– Ой нет, лучше не надо! – Оператор демонстративно опустил на глаза дужку наушников.

– Солнце моё, не кипишуй! – Андрей еле угомонил хохот. – Где наш убивец?

– Убивец отпросился пописать.

– Это святое. Ждём.

Инга подошла к стене, встала рядом с Маратом. Ненароком коснулась его руки. Он мгновенно отреагировал: сгрёб её пальцы, незаметно огладил бедро. Сразу расхотелось наблюдать за съёмками, беседовать с Костецкой – домой, чтобы никто не мешал. Можно даже и не домой, а в машине…