Олег Финько - Живой смерти не ищет [Роман]

— Посмотрю, — согласился тот.

— Посмотрит, — подтвердил и дед Василий, — но не сейчас, а после того, как у нас ремонт окончит. Верно? — поглядел он на Семена.

— Поглядеть и сейчас можно, — не согласился печник, — может, пока я у вас работаю, ей нужно материал какой раздобыть, вот у нее и будет времени с запасом.

В тот вечер Семен Жарких осмотрел печи в добром десятке домов деревни, перезнакомившись с ее жителями, которые уже загодя испытывали к мастеровому большое почтение. Да и то сказать, в сибирской деревне печь в доме — это как бы предмет культа. Можно обойтись без лошади, без коровенки и даже без огорода или сарая, но как прожить без печи? И стоило ей только слегка задымить, закапризничать, как женщины уже искали мастера, соглашаясь на любые его условия, лишь бы печник был знатный. Нередко хозяйки откровенно гордились тем, что печь у них клал не кто-то, а, к примеру, сам Никола Игнатьев, и потому она уже два года стоит себе, не принося никаких хлопот, знай только подмазывай ее стенки жиденьким глиняным раствором и не забывай подбеливать. Но война и здесь нанесла урон. Хороших и плохих печников забрали на фронт, а те, которых по болезни не взяли в армию, забросив вольный промысел, определились на работу на прииске. Мыкался народ в сибирских деревушках в поисках мастеровых, а разыскав, не жалел ни посулов, ни угощенья, стараясь предупредить каждое желание мастера. Не сделали исключения и для Семена Жарких, привечая и улещая его. Всем он обещал помочь по мере своих сил и времени, для каждого находил доброе слово, пока старательно оглядывал печи, простукивая кладки и исследуя топки. И в глухой деревушке, где люди не торопятся высказать свое мнение о человеке, пока не приглядятся к нему как следует, не посмотрят в деле, на этот раз вроде бы изменили традиции, подхваливая печника загодя.

С раннего утра Семен Жарких был уже на ногах.

— Ты, хлопче, не беспокойся, — подошел к нему дед Василий, — коли шо треба, то я тут, скажи.

— Ну и хорошо, — охотно согласился мастер, — вдвоем сподручнее будет, повеселее. Коли сам свои услуги предлагаешь, батя, давай мы с тобой на этих порах разделимся: ты раствором займись, а я печью. — И он выложил рядышком с песком грядку глины, начал старательно перемешивать ее, сильно ударяя лопатой.

— Понял, батя, как надо? Песку один к одному клади; жирная глина требует его побольше. Самое главное, чтобы раствор был без комочков, глины не оставалось, тогда и швы при кладке будут тонкие. Дело вроде бы нехитрое, верно? Но о важности его и говорить не стоит.

Дед Василий занялся раствором, правильно поняв свою задачу, а Семен, убрав печную заслонку, полез в варочную камеру русской печи и, устроившись на глухом ее поду, принялся осторожно выбивать неровные, в выбоинах, кирпичи.

— Это сколько же нужно было на такой печи еды приготовить, чтобы поверхность пода неровной, как волна, стала, — негромко бурчал он.

Анфиса, ревниво наблюдавшая за его работой и не уходившая, несмотря на пыль и сажу, повалившие из отверстия, все же расслышала, о чем он говорил.

— Ой, милый, сколько я на ней готовила, и сказать трудно. А до меня Васильева мать пекла, варила, жарила. Так что, гляди, три поколения наша кормилица повидала.

Семен еще и половины своей работы не сделал, как со двора вошел Василий.

— Готов, хлопче, твой раствор, можешь принимать.

Семен охотно выбрался из печи. Глубоко дыша и отплевываясь от пыли, вышел во двор, прихватил стальной лопатой глиняный раствор, который легко сползал с нее, не растекаясь, значит, он хорошо перемешан, и мастер удовлетворенно улыбнулся. А когда он отдышался и вернулся в горницу, из варочной камеры слышался спокойный ровный стук, и Анфиса, деловито принимая от мужа кирпичи, аккуратно укладывала их на пол.

— Ну, дорогие хозяева, вы, пожалуй, и без меня обойдетесь, — ободрил помощников Семен.

— Не нашелся бы ты, обошлись бы своими силами, — подал голос старик, — а теперь мы у тебя в подмастерьях. Ты только говори, что нужно, командуй. А уж мы все сделаем як велишь. Мы понятливые, не переживай.

Потом Семен Жарких тщательно готовил прочное и ровное основание под подовые кирпичи и, испытывая к одиноким старикам жалость и такое сочувствие, как будто были они ему родные, колдовал с кирпичами, стараясь придать поду небольшой подъем в глубь варочной камеры, чтобы Анфисе удобно было орудовать здесь ухватами. Руки Семена, вначале робко вспоминая утерянную ловкость, вскоре освоились, не боясь ушибов, задвигались, едва ли не с профессиональной ловкостью подбрасывая раствор и укладывая в ряд кирпичи. И ему было искренне жаль, что ни старик, ни старуха не поймут и не оценят того мастерства, которое вновь проснулось в нем; поди объясни им, что толщина швов между кирпичами здесь должна быть минимальной и не превышать одного-двух миллиметров. И ему этот минимум удается, удается, черт возьми!