Олег Финько - Живой смерти не ищет [Роман]

— Де ж я их возьму?

— Как где, у себя в сараюшке. Твои атласовские сюда подойдут.

— Я на всю деревню кирпичей не напасу, — недовольно проворчал старик.

— Тогда признавайся ей, что напортачил, а кирпичей для переделки не имеешь, — посмеиваясь, посоветовал Семен.

Такого позора гордый старик стерпеть бы не смог, поэтому пришлось ему идти домой за своими кирпичами.

Выправили брак быстро. После обеда осталось только закрепить расшатавшуюся топочную дверку, но Семен делать это отказался.

— Вы, хозяйка, поглядите, рамка у дверцы лопнула. Видно, лили ее из некачественного чугуна, вот она и не выдержала. Грош ей теперь цена. Мне, конечно, закрепить ее недолго, но она снова вылетит, намаетесь вы с ней.

— Что же делать, сынок? Ты бы помог! Наверное, и у тебя где-то мать есть, в помощи нуждается.

— Ладно, хозяйка, убедила. Иди договаривайся с кем-нибудь о лошади. Поеду я в Нонкин поселок, там и тебе дверцу раздобуду, и остальным деревенским кое-что подберу, мой запас уже весь вышел.

Дед Василий с жалостью посмотрел на старуху.

— Ты думаешь, Семен, зараз коня легко достать? Как бы не так. Накланяется она, наплачется, прежде чем выклянчит.

— Ничего, мир не без добрых людей, — спокойно ответил Семен. — Сходи, хозяюшка, в поссовет к председателю, попроси его, а то давай я с тобой пойду, объясню ему все честь по чести.

К удивлению деда Василия, председатель поссовета быстро договорился о лошади с чурочной мастерской. Откуда Василию было знать то, что председателя под большим секретом обязали оказывать Семену всяческое содействие.

На другой день Семен Жарких был уже в Нонкином поселке.

Привязав лошадь во дворе, он вошел в просторный, построенный до войны дом. Здесь находились касса, в которой принимали от вольных старателей-лотошников золото, и магазин, отовариваться в котором могли только те, кто сдавал драгоценный металл.

Поглядел Семен на витрины, и не то чтобы голова закружилась, а как-то неуютно на душе стало от изобилия, от которого за годы войны отвыкли.

— Смотреть будете или сдавать-покупать? — поинтересовалась продавщица.

— Сдавать, чего же смотреть, — уверенно ответил Семен, — добра-то у вас сколько, — не выдержал он, — глаза отрывать неохота.

— Чего же в этом удивительного, — привыкшая пояснять, ответила женщина, — война на дворе, золота сейчас столько требуется! Всех, кто может с лотком управиться, нужно заставить в свободное время поработать. А как заставишь? Слыхал, говорят: живая душа калачика просит, а мы каждому такой калачик отыщем, был бы золотой песочек. Сколько сдавать будешь, молодец?

— Давайте я товар отберу, потом посчитаем, за все и отсыплю. У вас как, без ограничений продукты брать можно? — Привыкший к карточкам, поинтересовался Семен и тут замолчал, недовольный своими глупыми вопросами.

— Бери, покупатель дорогой, сколько тебе влезет. Об условии я уже говорила. Сегодня товару не хватит — завтра еще привезу, голодным не уйдешь.

Семен Жарких достал длинный список, продиктованный Семенычем. Составляя его накануне, он чувствовал себя отвратительно от запросов бандита и, записывая количество требуемых продуктов, думал, что его вполне хватило бы на коллектив завода средней руки, а уж об их отделе и говорить нечего.

— Масло сливочное — один ящик…

— Масло только топленое, мужик, а ящики по сорок килограммов. Брать будешь или подождешь?

— Буду, — недовольный сам собой ответил Семен Жарких. Вместо того чтобы всю банду к стенке поставить, он вынужден их откармливать лучшими продуктами, которые только можно найти в Сибири. Кормить для того, чтобы они набирали сил перед убийствами, грабежами и еще, чего доброго, оторвавшись от погони, увезли наше золото за границу.

— Сахар… Конфеты… — перечислял Семен и вспомнил, как Сан Саныч настойчиво просил его не забыть про конфеты.

— Знаете ли, сержант, — говорил он, — люблю сладенькое, знаю за собой такой грех, а ничего поделать не могу. Вы уж не забудьте, окажите милость. Глядишь, нам легче подружиться будет.

— Кофею в зернах у вас случайно нет?

— Да кто ж его у нас пьет, молодец? Впервые такое слышу. Вот чай зеленый, плиточный могу удружить, а так мужики больше спиртом увлекаются.

— Раз так, давайте десяток плиток чаю и канистру спирта.

— Тебе какую, на десять литров или большую?

— Давайте большую, чтоб они все спились, — вырвалось у Семена.

— Чего ты так зло о своих приятелях? Поди, на артель продукты берешь, а ругаешься. Наверное, обижают они тебя? А с виду такой здоровый…