Тана Френч - Тайное место

Конвей, обдумав все за очередные два шага, кивнула:

– Ребекка. В одиночку.

Я вспомнил триединое создание, молчаливое и внимательное. В одиночку показалось неправильным словом.

– У нас по-прежнему недостаточно доказательств, – сказала Конвей. – Те, что есть, косвенные, прокуроры такого не любят. Особенно когда дело касается несовершеннолетних. А еще особеннее – когда это несовершеннолетний отпрыск богатеньких родителей.

– Косвенные, но их целый вагон. У Ребекки была масса причин испытывать неприязнь к Крису. У нее была возможность ночью выйти в парк. За день до трагедии ее видели с орудием убийства в руках. Она – один из двух человек, которые могли подложить телефон Криса туда, где он был обнаружен…

– Это если верить дюжине историй, изложенных полудюжиной таких же подростков, которые наврали нам с три короба. Любой нормальный адвокат развалит такое обвинение в пять минут. Уйма девиц имели гораздо больше оснований ненавидеть Криса. Еще семеро имели возможность по ночам шляться в парке, и это только те, о которых мы знаем. Как докажешь, что никто больше не обнаружил, где Джоанна хранит ключ? Телефон Криса: Ребекка или Селена могли найти его там, где бросил убийца, спрятать под матрасом, пока решат, как быть дальше.

– А что Ребекка собиралась делать с орудием убийства?

– Джемма все выдумала. Или Ребекка пришла купить дури. Или действительно заинтересовалась садоводством. На выбор. – Шаги Конвей стали шире. Теперь я уже знал, что это признак досады и озабоченности. – Или она шпионила в пользу Джулии, или Селены, или Холли. Мы-то понимаем, что они ни при чем, но как докажешь? А значит, у нас нет ничего серьезного против Ребекки.

– Нам нужно признание, – заключил я.

– Да, это было бы классно. Давай, вперед. И если ты такой мастер, подскажи заодно выигрышные номера в лотерее на следующей неделе.

– Слушай, вот что я понял про Ребекку, – не обращая внимания на подколки, продолжил я. – Она совсем не напугана. Хотя должна бы. В ее положении только полный идиот не боялся бы, а она далеко не идиотка. Но все же она нисколько нас не опасается.

– То есть?

– То есть, похоже, думает, что она неуязвима.

Конвей отмахнулась от ветки.

– Так оно и есть, блин, если мы не придумаем чего-нибудь сногсшибательного.

– Так вот, один раз я все-таки видел ее испуганной. В гостиной, когда все бились в истерике из-за привидения. Мы были так заняты Элисон, что не обратили внимания на Ребекку, а она была в ужасе, реально. Нас она не боится, верно, и неважно, чем мы будем грозить – доказательства, свидетели, ей на это плевать. Но она боится Криса, точнее – его призрака.

– И что? Завернешься в простыню и выскочишь из-за дерева, размахивая руками? Знаешь, я в таком отчаянии, что на все готова.

– Я просто поговорю с ней о привидении. Просто поговорю. Посмотрим, что получится.

До меня это дошло, когда я тусовался на газоне с Джоанной и ее свитой, – каждая девчонка в гостиной думала, что Крис явился именно за ней. А Ребекка это точно знала.

Конвей заинтересовалась.

– Тонкий лед, – буркнула она.

Если призрак вытянет что-нибудь из Ребекки, мы ввяжемся в драку и пойдем до конца. Защита будет верещать про принуждение, запугивание, вопить об отсутствии взрослого представителя, пытаться требовать от суда не принимать ее свидетельства. Мы будем настаивать на чрезвычайности обстоятельств: необходимо было изъять Ребекку из пансиона именно этой ночью. Может, сработает, а может, и нет.

Если мы ничего не добьемся сейчас, мы ничего не добьемся вообще никогда.

– Буду осторожен, – заверил я.

– Ладно. Валяй. Все равно я, мать-перемать, не могу придумать ничего лучше.

Эти раздраженные скрипучие интонации я уже узнавал. И уже понимал, что лучше не пытаться успокаивать.

– Спасибо.

– Угу.

За поворот аллеи, под деревья, – как прыжок в бездну, этот шаг в кромешную тьму, – и я почувствовал запах табака. Могли быть нахальные школьницы, но я-то знал.

Мэкки, у дерева, понурив плечи, скрестив лодыжки.

– Отличная ночка.

Мы с Конвей шарахнулись друг от друга, как застигнутые врасплох подростки на свидании. Я покраснел. А он, кажется, даже в темноте это разглядел и забавлялся.

– Рад видеть, что вы, отчаянные ребята, разобрались между собой. А я все гадал, справитесь ли. Повеселились?

За его плечом расстилалась клумба с гиацинтами. Цветы сияли сине-белым, словно подсвеченные изнутри. А дальше, выше по склону, головы Селены и Бекки, склонившихся друг к другу. Мэкки их охранял.