Берталан Маг - Записки следователя из Будапешта

— Успокойтесь, сударыня, — сказал я рыдающей женщине. — Ваш муж вне опасности и скоро поправится. Скажите нам лучше, когда он поехал к себе на дачу?

— Сегодня утром.

— А почему вы не составили ему компанию?

— Муж собирался привести в порядок сад и живую изгородь, а это он делает всегда сам. Я должна была приехать к нему только завтра вечером.

— Ваш супруг не упоминал о том, что ожидает посетителя?

— Нет, об этом речи не было.

В разговор вступил Чепаи:

— Мы попросили бы вас, сударыня, нам помочь.

— Я готова. Что мне нужно делать?

— Сказать неправду. Иными словами, солгать.

— Солгать? Кому, зачем?

— Всем. Начиная с этой минуты, кто бы ни интересовался судьбой вашего мужа, вы должны отвечать: «Мой муж умер. Тело на вскрытии в институте, О дне похорон будет объявлено позже».

— Я должна распространять слух об убийстве собственного мужа? Это невероятно! — Женщина опять ударилась в слезы.

— Надеюсь, вы не хотите того, чтобы его и на самом деле убили? — Чепаи говорил холодно и отчетливо.

— О чем вы говорите? Конечно, нет! — Рыдания не давали ей говорить.

— А между тем, если кое-кто узнает, что он остался в живых, этого не миновать. Он его прикончит.

— Но кто? Кто этот «он»? — выкрикнула Мольнарне.

— Не в этом сейчас главное, сударыня, — уточнил я. — Главное в том, чтобы ваш муж как можно скорее поправился и встал на ноги. Вы согласны с нами, не правда ли?

— Разумеется, только бы поправился. — Женщина сдерживала слезы.

— Завтра утром за вами заедут два моих сотрудника и проводят вас к мужу в больницу. А до тех пор успокойтесь и отдохните.

Мы откланялись. Выходя из подъезда, я заметил нашего сотрудника, наблюдавшего за квартирой Мольнара с улицы. Второй должен был находиться во дворе — квартира имела черный ход.

— Твои заботы? — усмехнувшись, спросил Чепаи.

— На всякий случай.

К больнице мы подъехали уже засветло. Дежурный хирург дал разрешение побеседовать с потерпевшим. Когда Мольнар услышал, что мы из милиции, по его лицу пробежала легкая тень.

— Расскажите нам, господин Мольнар, что, собственно, произошло с вами вчера вечером? — задал я ему первый вопрос.

— Не знаю, — ответил он слабым голосом. — Я приводил в порядок сад и цветник, а когда стемнело, перебрался в дом, занимался уборкой. Вдруг кто-то в меня выстрелил.

— Вы знаете того человека, который в вас стрелял? — спросил Чепаи.

— Нет, не знаю.

— Ваши соседи рассказали, что этот человек пришел задолго до того, как прозвучал выстрел.

— Я его не видел, — пробормотал Мольнар. — Возможно, он прятался где-нибудь в саду.

— Возможно, — отозвался Чепаи. — Все возможно. Невозможно только одно — то, что вы не разговаривали с этим человеком. Поймите, мы действуем в ваших же интересах. Поэтому нам важно знать обо всем, что предшествовало покушению. Все, что произошло между вами.

— Что говорить? — Мольнар прикрыл глаза.

— По возможности, правду.

Чепаи прервал затянувшуюся паузу. Говорил он спокойным, благожелательным тоном.

— Пусть вас не смущает, господин Мольнар, тот факт, что в течение нескольких лет вы с женой жили в Вене. Это мы знаем.

— Да, без малого шесть лет. Но мы все-таки вернулись, не так ли? — Мольнар поискал взглядом врача. — Господин доктор, нельзя ли чего-нибудь болеутоляющего? Очень болит рана. Да и вообще, чувствую я себя отвратительно.

Видя, что доктор смотрит на нас с укоризной, мы прекратили допрос. Посоветовавшись, мы решили продолжить разговор в присутствии жены.

Я вернулся в управление. Капитан Козма сидел у стола и что-то писал.

— Есть новости?

— Почти никаких. Если не считать того, что недалеко от дачи Мольнара есть небольшой кабачок, а возле этого заведения в тот день долго стоял красный автомобиль с иностранным номером. Чья эта машина, никто не знает. Говорил с официантами, с барменом — тоже ничего. В тот вечер иностранцев у них не было.

Не успел я осмыслить эту информацию, как появился запыхавшийся Бордаш.

— Занимались следом, товарищ майор. Собаку пускали от самого крыльца. Сначала она довела нас до кабачка, прошла дальше, потом повернула обратно. Вернувшись к дому, пошла к живой изгороди, потом свернула к забору и по тропинке до самого шоссе. Дальше ни с места, потеряла след.

— Говоришь, до кабачка? — воскликнул Козма. — Но ведь там стояла весь вечер красная машина. Если допустить, что преступник приехал на ней в Сент-Эндре, то, очевидно, на ней и уехал!