Берталан Маг - Записки следователя из Будапешта

Кто он такой, этот Геза? Этого мы не знали. Во всяком случае, пока. На наши вопросы обитатели дома лишь недоуменно пожимали плечами. Мы заперли квартиру на ключ, опечатали и вернулись в управление. Там меня ожидал наш техник-криминалист Теглаш, выезжавший в квартиру Агнеш вместе с нами в первый раз.

— Я нашел один отпечаток пальца, вполне пригодный для идентификации. Но на учете в нашей дактилотеке он не состоит.

Позвонив на завод, где работала Агнеш, я попросил позвать капитана Козму, который находился там с раннего утра.

— Поинтересуйся, нет ли на заводе человека по имени Геза, который ухаживал бы за Агнеш или, по крайней мере, пытался это делать.

— Хорошо. Кстати, доктор Гейер, здешний заводской врач, тот самый, которого Агнеш спасала от гестаповцев в конце войны, к десяти часам придет к вам на прием. Характеризуют его со всех сторон только положительно.

Едва я положил трубку, как по служебному телефону сообщили, что доктор Гейер уже прибыл и находится в бюро пропусков.

— Попросите его подождать несколько минут, — я спущусь за ним сам, — ответил я дежурному. Необходимо было срочно переговорить с подполковником Чепаи, одним из руководителей контрразведки.

Чепаи добродушно пробасил в трубку:

— Алло, Карой! Я вижу, дела у вас идут на поправку. Из чего заключаю? Из того, что в последнее время ваша милость нас совсем забыла.

— Как раз напротив, — ответил я. — Вот и сейчас я звоню потому, что нуждаюсь в помощи. Думаю, случай представляет интерес и для твоей епархии. — Я кратко изложил существо дела, а также свои соображения по поводу весьма подозрительного Гезы. В самом деле, если мы не ошиблись и убийство совершено по политическим мотивам, то не исключена возможность, что по описанию внешности и имени, под которым фигурировал неизвестный, мы вышли на одного из «пациентов» Чепаи. Конечно, это только догадка, пока ничем не подтвержденная, одна ниточка из множества других. Но чем черт не шутит…

Чепаи обещал распорядиться и позвонить о результатах проверки.

Закончив разговор, я спустился вниз и проводил к себе в кабинет доктора Гейера.

— Прошу садиться, уважаемый доктор, — сказал я заводскому врачу. Высокий, сгорбленный, он выглядел значительно старше своих лет. — Вы не догадываетесь, зачем мы пригласили вас к нам?

— Не имею ни малейшего представления. Какие дела могут быть у меня с уголовным розыском?

— Нам необходимо собрать некоторые сведения. И вы можете сообщить нам много полезного. Поэтому прошу вас, расскажите о вашей жизни с тех пор, как вы стали врачом на электроламповом заводе. В особенности о том, когда и как вы спаслись от фашистского гетто.

— На заводе я начал работать более тринадцати лет назад. Поначалу по совместительству, только два часа в день, но с начала войны окончательно перешел в штат и с тех пор являюсь главным врачом предприятия. Кроме того периода, когда мне пришлось скрываться. Женат, двое детей, младшей дочери четырнадцать лет.

— Где вы скрывались, когда к власти пришли нилашисты?

— О, господин майор, это целая история. — Врач вздохнул и прикрыл глаза, вспоминая. — Работая на заводе, я познакомился с многими рабочими. Они хорошо ко мне относились, делились своими заботами и невзгодами. Должен сказать, что подавляющее большинство заводских не изменили своей симпатии ко мне и потом, когда вступили в силу антиеврейские законы и начался террор. Мне удалось переправить семью в Швецию заблаговременно, до начала всего этого ужаса, а сам я остался здесь, в Будапеште, и ходил на завод, пока было можно.

— Почему вы не уехали вместе с семьей?

— Это было невозможно по материальным причинам. А потом, позже, мне не дали бы визу. Кроме того, я не переставал на что-то надеяться… Быть может, на то, что Хорти не допустит оккупации страны немцами, а потом на то, что для меня, как для врача, работающего на военном предприятии, будет сделано исключение… Но все вышло иначе. Когда вышел приказ всем евреям переселиться в гетто, некоторые рабочие говорили мне: ничего не бойтесь, док, если надо, будет, мы вас спрячем. Но я все оттягивал этот момент, сам не знаю почему… Однажды вечером, придя, домой, я получил повестку — немедленно переселиться в гетто. Я растерялся от неожиданности и не знал, как поступить. К кому обратиться за помощью? Я не помнил даже адресов своих доброжелателей. Упаковав самые необходимые вещи в два чемодана, я вызвал такси. Привратник у подъезда спросил: «Куда это вы собрались, господин доктор?» Не поняв, жалеет ли он меня или насмехается, я ответил: «В Берлин». Затем содрал с лацкана шестиконечную звезду и сунул ее в карман. Доехав до Восточного вокзала, я расплатился с шофером, сдал один чемодан в камеру хранения, второй взял в руку и двинулся в сторону Фиумского шоссе, не отдавая себе отчета, куда я иду и зачем. Быть может, живым хоронить себя на еврейском кладбище, не помню. Дойдя до какого-то сквера, я присел на скамейку, вынул сигареты, закурил. И вдруг почувствовал себя счастливейшим из смертных, который ничего не боится и всем доволен. Хотя бы на час-другой, но я словно вырвался из тисков ненавистного режима. Вынув записную книжку, я вдруг вспомнил: ведь адреса тех больных, кого я посещал на дому, я записывал на особом листочке! Их оказалось много, более ста. Среди других я увидел запись: Агнеш Сабо, улица Барошш, двадцать шесть. Эту приветливую, милую девушку я хорошо знал, бывал у них дома два или три раза по поводу болезни тетушки. Не раздумывая больше, я сел на первый номер трамвая и доехал до площади Орци.. Погода была прекрасная, теплая, солнце только что скрылось за холмами Буды. Я медленно брел по улице к дому, где жила Агнеш. Подойдя, остановился в раздумье: подниматься мне или нет? Решил, попробую. Иного выбора у меня все равно уже не было, наступил комендантский час. На лестнице не было света, никто не встретился мне по дороге. Я позвонил. Дверь открыла тетушка Концне и тотчас меня узнала.