Берталан Маг - Записки следователя из Будапешта

— Почему он не боялся? — Этот вопрос невольно оттеснил все остальные на задний план. — По глупости или по какой-то другой причине?

— Жена привратника рассказала кое-что интересное, — сказал Бордаш. — Оказывается, Агнеш Сабо приехала в Будапешт в конце 1941 года и поселилась у своей тетки, Белане Конц, которая жила в этой квартирке одна, кое-как перебиваясь на скудную вдовью пенсию. Ее муж, Бела Конц, был железнодорожным машинистом и погиб в катастрофе. Вдова не очень обрадовалась появлению племянницы, поскольку та приехала в столицу искать работу без благословения родителей, проживавших в Бестерцебанье. Руки Агнеш там домогался весьма солидный претендент, учитель местной гимназии, но девушка слышать не хотела о замужестве, собрала вещички и укатила в Пешт, мечтая о самостоятельной жизни. С течением времени тетка, поначалу осуждавшая Агнеш за легкомыслие, переменила свое мнение и даже помогла ей устроиться на электроламповый завод. Девушка была на редкость скромной и трудолюбивой, ее скоро признали и полюбили все товарищи по цеху, где она работала почти девять лет. После освобождения страны от фашистов она училась на различных курсах, окончила вечерний техникум и стала руководителем участка.

— Были ли у нее ухажеры? — спросил я.

— По словам тетушки Татарне, Агнеш никогда не интересовалась мужчинами всерьез: ни в военные годы, ни потом, хотя была очень миловидной, даже красивой, девушкой. В ответ на вопрос о ее дальнейшей судьбе Агнеш лишь смеялась и отвечала, что выйти замуж всегда успеет. В дни осады города она помогала многим, особенно больным, старикам, детям, доставала им продукты, лекарства, все, что могла. На завод она ходила до самого последнего часа. К концу войны на нее страшно было смотреть: так она исхудала и осунулась. Жильцы очень жалели девушку, думая, что она, как и многие в те трудные времена, подхватила чахотку. Но причина таилась в другом: об этом стало известно потом, позже. Лишь после того как на улицу Барошш пришли советские войска, жители дома узнали, что Агнеш и ее тетушка с первого дня оккупации Будапешта немцами и террора нилашистов, которых они привели к власти, скрывали у себя одного врача, еврея по национальности. Скудный паек, который Агнеш получала на заводе, в течение четырех месяцев женщины делили на троих. Этим и объяснялась худоба девушки. Никто из обитателей дома ни о чем не догадывался. Однажды утром, когда в их дворе после короткого огневого боя вдруг появились советские солдаты, Агнеш с непокрытой головой, путаясь в длинном пальто, висевшем на ней, как на вешалке, сбежала вниз по лестнице и почти без чувств бросилась на шею одному из автоматчиков. Рыдая от радости, она кое-как собралась с силами, взяла его за руку и повела на чердак. К изумлению высыпавших во двор и на галереи жильцов, на пороге чердачной двери показался высокий и тощий, заросший седой щетиной мужчина лет пятидесяти. Он пошатнулся и наверняка рухнул бы на ступеньки, если бы советские солдаты не подхватили его с двух сторон. Это и был доктор Гейер, за которым охотились нацисты. Советские бойцы увели врача к себе, а Агнеш, видимо, не выдержав всех волнений и внезапной радости, упала без чувств на каменные плиты двора. Жильцы подняли и перенесли ее в подвал, служивший им убежищем в эти долгие месяцы, полные страха, голода и лишений. Минут через десять автоматчики вернулись. С ними пришел офицер и военный врач. Офицер положил возле Агнеш печенье, несколько плиток шоколада и даже бидончик с молоком, а военврач, тщательно прослушав и осмотрев больную, оставил для нее лекарства и потом в течение двух-трех недель регулярно навещал девушку, пока она не стала на ноги.

Выздоровев и немного окрепнув, Агнеш тотчас же пошла на свой завод. С утра до позднего вечера она трудилась наравне с мужчинами, расчищала развалины, восстанавливала взорванные коммуникации. Видимо, это окончательно подорвало ее силы, и девушка слегла. Советское командование не оставило ее в беде: все тот же военврач увез ее в загородный санаторий, где она лечилась почти два месяца. За время отсутствия товарищи по работе привели в порядок и отремонтировали ее квартирку на верхнем этаже, в стенах и потолке которой зияли дыры, оставленные снарядами и минами в дни осады. Вернувшись из санатория, Агнеш Сабо в тот же день побежала в свой цех — их завод уже начал давать продукцию. Год спустя умерла ее тетка, вдова Концне, и девушка осталась одна…

На следующий день, около семи часов утра, у меня на квартире раздался телефонный звонок. Дежурный врач из клиники, где лежал дядюшка Татар, сообщил, что старый привратник пришел в себя и мне разрешен с ним пятиминутный разговор.