Елена Арсеньева - Желтый

Вадик тут предложил в ближайшее полнолуние ознакомить барышню со своим собственным высокоэффективным способом борьбы с бессонницей, но я толкнула самозваного лекаря локтем в бок и заглушила его слабый стон вопросом по существу:

– Давно ли Клавдия Яковлевна страдает бессонницей?

– Уже два месяца! – Сашенька вздохнула. – Почти каждую пятницу сама не спит и нам не дает!

– Что значит «почти каждую»? – я уцепилась за слово. – Из правила бывают исключения?

– В этом месяце таких приятных исключений, увы, не было, – любящая дочь вздохнула. – А вот в прошлом мамуля аж две пятницы пропустила!

– Даты помните? – быстро спросила я.

– Даты? Да нет, конечно… Хотя… – Сашенька оживилась. – В прошлом месяце моя однокурсница замуж вышла, мы всей группой у нее на свадьбе гуляли, так это было в субботу, четырнадцатого. Помню, накануне маман дрыхла, как сурок, хотя была как раз пятница, да еще тринадцатое число! И еще раз мне посчастливилось выспаться через две недели после этого.

– Значит, тринадцатого и двадцать седьмого, – быстро подсчитала я.

Пока я записывала исторические даты в блокнот, Вадик завел с красавицей душевную беседу «за жизнь». Я не стала прерывать их диалог, потому что детские жалобы Сашеньки на тяготы существования в лоне семьи проясняли моральный климат в доме Тихоньковых. У меня было ощущение, что эта информация может пригодиться.

У Сашеньки Тихоньковой были строгая мама и добряк-отец, при этом главой семьи, безусловно, являлась Клавдия Яковлевна. Нетрадиционное распределение ролей казалось тем более странным, что папа Тихоньков в свое время был военным, хотя и ушел в отставку всего лишь в майорском звании. Клавдия Яковлевна много лет занималась домашним хозяйством и после увольнения мужа в запас нашла и себе, и супругу непыльную работу на дому. Петр Ильич числился в фирме «Ирина» столяром-плотником, но работал не на объектах, а в собственном сарайчике: точил на старом станке детальки и собирал из них кукольные домики и мебель. Рукоделие отставного майора брал на реализацию дорогой магазин игрушек, так что на жизнь семейству хватало, тем более что главную для всех экс-военных проблему – жилищную – удалось решить вовремя и без затрат. Петр Ильич очень кстати унаследовал за стариками домик в родном Екатеринодаре. Теперь папа Тихоньков радовался возвращению в город своего детства и юности, мама Тихонькова была счастлива тем, что у нее есть свой дом и в нем безотлучно присутствует трудяга-муж, а вот неблагодарные Тихоньковы-дети изо всех сил старались проводить в кругу семьи как можно меньше времени.

– Папа пилит деревяшки и строит кроватки, мама пилит папу и строит нас! – вкратце описала ситуацию в доме Сашенька. – Вы пробовали жить на лесопилке? Я лучше лишний раз в спортзал или в бассейн схожу, это будет полезнее для здоровья, чем наши «тихие» семейные дни и ночи!

Вадик Сашенькины занятия спортом горячо одобрил, заметив, что и он знает несколько упражнений, чрезвычайно полезных для здоровья. Он готов был поделиться своими знаниями с Сашенькой, но я безапелляционно заявила, что нам пора возвращаться на работу: мне нужно было проверить возникшую идею. Обиженный Вадик обозвал меня предательницей и вредительницей и по возвращении в студию оставил меня с детективной задачей один на один. Я не роптала, на данном этапе мне был совершенно ни к чему горластый и не в меру любвеобильный Ватсон.

Я отправилась к Мамаю и напрягла его требованием срочно найти и выдать мне видеозаписи эфирных программ за все пятницы предыдущего месяца.

– И чтоб завтра же доложила о выполнении задания! – напутствовал меня Мамай. – Иначе Василий Онуфриевич не знаю что с нами сделает!

– Уроет, – понятливо кивнула я.

А про себя подумала: хорошо бы, Гадюкин начал этот процесс с Мамая! Если я правильно понимаю термин «урыть», он должен иметь отношение к земляным работам. Чтобы закопать мамайскую тушу, придется потрудиться даже при наличии бульдозера, авось Гадюкин притомится и до нашего с Вадиком погребения дело дойдет не скоро. Я опасалась, что в отпущенные мне на расследование два дня не уложусь, и хотела выиграть время.

До конца рабочего дня я изучала «пятничные» записи за прошлый месяц и сделала открытие, которое не стало для меня неожиданностью: тринадцатого и двадцать седьмого сентября в утреннем выпуске ролика «Волны» не было! Однако в вечернем блоке «Волна» серебрилась и журчала, как обычно, и это поставило меня в тупик. С одной стороны, вроде бы подтвердилась версия о мистической связи рекламного ролика с самочувствием мадам Тихоньковой, раз Клавдия Яковлевна прекрасно спала именно тринадцатого и двадцать седьмого. С другой стороны, ситуация совсем запуталась, потому как было решительно непонятно: какое значение имеет то, что ролик не показывали в семь, если Тихонькова все-таки посмотрела его в двадцать тридцать? Со слов Сашеньки я знала, что в семь ноль-ноль у Тихоньковых просыпается только Петр Ильич. Вот он-то в обязательном порядке смотрит утренние новости и за завтраком проводит с домашними политинформацию.