Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Пенал был ей дорог как память о дяде Васе, и она многое бы отдала, чтобы обрести его вновь, но, обнаружив пенал у Виктора, не могла взять эту вещицу обратно.

Потому что он осквернил ее, что ли…

О своей находке Вика никому ничего не сказала, однако, когда мама на следующий день предложила ей снова навестить Виктора, категорически отказалась. Тем более что Титова через пару дней выписали из больницы.

Настали майские праздники, и Вика отчего-то с трепетом ждала возвращения в школу Виктора.

Она столкнулась с ним, выходя утром из собственного дома — и меньше всего ожидая его там увидеть.

— Разреши проводить тебя до школы? — произнес Виктор. — Ведь Дуремар со своей командой наверняка желает отомстить тебе…

О Дуремаре Вика думала меньше всего: она знала, что Игорь со своими приятелями вправил хулиганам мозги и Дуремар клятвенно обещал больше не приставать к Вике.

Да и Вика была уверена в том, что в случае необходимости справится с Дуремаром и его «шестерками»: те, именно что по причине своей демонстративной гоповатой крутизны, были трусами.

Они молча шли от набережной через старый парк, раскинувшийся на берегу величаво катившей свои темные воды реки.

— Кажется, это твое, — проговорил Виктор и, вынув из-за пазухи пенал дяди Васи, протянул его Вике. Пенал был перевязан розовой ленточкой. — Я бы мог соврать, сказав, что нашел его во дворе… Или отобрал у третьеклассников… Ну, или у пассии одного из дуремаровцев… Но с тобой я всегда буду честен, Вика.

Его голос был едва слышен и дрожал от волнения. Вике стало жаль Виктора.

— Я забрал его тогда… В тот самый день, когда мы с тобой познакомились на пороге школы. Судьба свела нас вместе и швырнула мне под ноги твой пенал…

Вика, услышав всхлипы, взглянула на Виктора и увидела, что по его бледному лицу катятся необычайно крупные слезы.

— И я просто взял его и сделал вид, что не знаю, где он… Помнишь этого жалкого чиновника из «Гранатового браслета», который издали обожал надменную княгиню и прислал ей в подарок гранатовый браслет?

Он смолк, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, а Вика, улыбнувшись, произнесла:

— Надеюсь, надменная княгиня — это не я? У нас все в роду пролетарии. Кстати, а ленточку ты не с букетов у памятника Ленину стащил?

Не зная, как ей реагировать, Вика последовала примеру своего отца: когда не знаешь, что сказать, — иронизируй. Но не издевательски, по-доброму. Она была отчасти напугана проявлением Виктором Титовым к ней чувств.

Если, конечно, Виктор тоже считает ее слова добрыми…

— Нет, нет, что ты! Я не украл, клянусь всем святым! — заверил тотчас Виктор. — Купил в универмаге. Могу даже чек показать…

Распустив ленточку, Вика спрятала ее в карман сумки и провела подушечками пальцев по пеналу. Что же, у нее имеется поклонник — поклонник смешной, нелепый, однако самый что ни на есть настоящий.

Как и любовница у отца.

Вика поморщилась, потому что не знала, отчего в памяти всплыла эта неприятная история. Тем более к Виктору она не имела ни малейшего отношения.

— Ценю то, что ты сказал мне правду, — сказала Вика, любуясь цветущими деревьями в парке. Еще триста метров, и они окажутся у ворот школы. — И рада, что ты вернул мне эту ценную вещь.

Она посмотрела на Виктора и увидела, что тот, обычно всегда мертвенно-бледный, залился румянцем.

— Ты не сердишься? — произнес он сдавленно.

И Вика рассмеялась:

— Ничуточки! Ты же вернул вещь, которая так для меня дорога. Большое тебе за это спасибо, Витя!

Внезапно она ощутила, как Виктор взял ее за руку — точнее, ловким жестом пропустил свои пальцы через ее и плотно сжал их.

Остановившись, Вика замерла, а потом плавным, но энергичным жестом высвободила свою руку.

— Витя, извини, но, кажется, имеет место недоразумение…

Лицо стоявшего перед ней паренька из красного вдруг в мгновение ока превратилось в белое.

— Ты не хочешь? Не хочешь, чтобы мы были… друзьями? — произнес он еле слышно.

— Но мы ведь уже друзья! — ответила Вика. — Я тебе очень благодарна, причем не только за то, что ты сказал мне правду и вернул пенал, но и за то, что защитил тогда от Дуремара. Однако…

Она смолкла, не зная, как завершить начатую мысль. Виктор же, не издавая ни звука, отчего все выглядело еще ужаснее, вырвал торчавшую из кармана ее сумки розовую ленточку, бросил на землю и стал молча топтать.

Вика оторопело на него уставилась. Казалось, Виктор впал в транс, вытянув руки по швам, зажав до боли кулаки. Вика прикоснулась к его плечу, желая, чтобы он остановился, но Виктор прошипел: