Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Взяв еще одно печенье, Вика подавленно спросила:

— Но отчего он тогда… говорит такое?

Женщина вздохнула, снова отбросила со лба волосы и сказала:

— Потому что Витя болен, увы, серьезно. Это и стало причиной нашего переезда сюда. Потому что на старом месте произошло слишком много… Слишком много зловещих и неприятных историй, эпицентром которых был, увы, наш сын. Мне, как матери, тяжело говорить об этом, однако это так. И лучшее, что мы могли сделать, это… Просто переехать в другое место! Пусть некоторые считают, что мы бежали оттуда, но все это на благо нашего сына!

Вика не знала, что и сказать. Выходит, что Виктор все это время ей врал! Она допила чай, отказалась от добавки и чувствовала себя очень неловко.

— И меня удивляет, что Витя не сдал экзамены и ничего нам не сказал. Более того, он сообщил нам, что без проблем сдал их. У него ведь имеется своя комната, здесь, в конце коридора. Нам с отцом запрещено туда входить, но раз такое дело…

Женщина поднялась и поманила за собой Вику. Они вышли в коридор, прошли несколько метров и оказались около массивной темной двери. Вынув из кармана ключ, мать Вити отперла дверь.

Вика шагнула в комнату, заваленную книгами и тетрадями — точнее, книги и тетради были выстроены ровными колоннами, что создавало крайне неприятное, зловещее впечатление.

— Понимаете, Витя болен. Наверное, с самого рождения, но с началом переходного возраста это усилилось. Врачи ставят ему разные диагнозы, один хуже другого. У него, без сомнения, множество талантов — он очень умный мальчик, однако… Однако он умелый манипулятор! Ему доставляет большое удовольствие создавать ситуации, чтобы окружающие плясали под его дудку…

Вика раскрыла одну из тетрадей и увидела, что в ней прорешены задачи по алгебре. Судя по всему, с алгеброй у Вити в самом деле проблем не было, а он всегда заявлял, что ничего по этому предмету не понимает!

— Мне сложно говорить такое о собственном сыне, но от него надо держаться подальше. Он доставил нам много проблем, будучи ребенком, но в последние годы все только усилилось…

Вика раскрыла еще одну тетрадь — и в глаза ей бросились ровные строчки, на которых красными чернилами было выведено одно-единственное слово. Ее имя. Вика.

Девушка пролистала тетрадь до конца — все листы были заполнены только ее именем. И таких тетрадей, судя по всему, было несколько десятков.

— Но, с другой стороны, я крайне рада, что Витя нашел себе подругу. Вы производите положительное впечатление, а нашему сыну нужно общение со сверстниками…

Захлопнув тетрадь, Вика повернулась и сказала:

— Извините за откровенность, но такое общение не нужно мне. Вы правы, ваш сын — умелый манипулятор. Я повелась на его трюки и теперь понимаю, что сделала серьезную ошибку. Мне пора!

Вика шагнула в коридор, но тут ее внимание привлек висевший на стенке платяного шкафа и ранее не замеченный плакат. На плакате было изображено ее собственное лицо. Подскочив к плакату, Вика поняла, что это фотография, сделанная без ее спроса и увеличенная до огромного размера.

Подчиняясь внезапному чувству, Вика распахнула шкаф — и обнаружила еще одну собственную фотографию, только на этот раз ее лицо было приделано к плакату с изображением неизвестной девицы в бикини и в соблазнительной позе.

— Ваш сын в самом деле болен! — заявила Вика и, хлопнув дверью шкафа, выскочила в коридор.

Мама Виктора устремилась за ней, пытаясь увещевать:

— Да, это так, но ведь он наш сын! Мы же не можем поместить его в закрытое отделение психиатрической клиники, да и у врачей нет единого мнения по поводу диагноза…

— Его надо лечить! — заявила, поворачиваясь к ней, Вика. — Вы видели, что он сделал с моими фотографиями? Какими пакостями он занимается в этом шкафу, когда на него накатывает?

Вика подумала, что тотчас избавится от пенала дяди Васи, побывавшего в руках — и, вероятно, не только руках — Виктора. Теперь она была уверена, что Виктор производил с ним мерзкие манипуляции. Она ведь застукала его за постыдными делишками в больнице, однако упорно не хотела видеть правды.

— Отец с ним и поехал на консультацию в наш старый город, к одному психиатру на пенсии, который наблюдает Витю с самого детства, — со вздохом проговорила мама Виктора. — Мы знаем, что надо что-то делать, но как бы на нашем месте поступили вы?

Этого Вика не знала, но и думать об этом не желала. Скупо попрощавшись, она покинула коммунальную квартиру, хотя мама Виктора явно хотела излить ей душу и настойчиво предлагала продолжить чаепитие.