Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

Десмет и Ван дер Вальк спокойно слушали.

— Он дослужился до сержанта. — Лафорэ выплюнул жвачку и выбросил ее в пепельницу. — Всегда наготове, всегда на месте, всегда с улыбкой. Но он был казарменным законоведом, знал все подходы. Старался не упустить главный шанс. Быстро соображал, как угодить вьетнамцам, потому что, понимаете, он ничего не был должен французам. Он был в толпе Карла Великого, когда немцы искали сочувствующих… поступил на военную службу, как только ему позволил возраст. Очень проницателен.

— Я не забуду тебя, мальчик, в своем завещании, — с выражением сказал Десмет, — мальчик-офицер, сильный мальчуган-парашютист, который прокрался в пещеру на «Доминик».

— А это то, что он имеет на меня, видите, — сказал Лафорэ, улыбаясь, Ван дер Вальку.

— Ошибаешься, я располагаю немного большим и думаю, что это как раз то, что нужно этому полицейскому, чтобы арестовать тебя за убийство.

Лафорэ рассмеялся ему в лицо:

— Ты опоздал, великан. У него есть все, что ему нужно.

Десмет затянулся сигарой и не спеша все обдумал.

— Где ваши полномочия? — неожиданно спросил он Ван дер Валька. — Вы находитесь на моей территории, и я могу вышвырнуть вас отсюда, как только захочу.

— Разумеется, можете, — прозвучал мягкий ответ. — Но это была бы неверная тактика. Я имею специальные полномочия от министерства юстиции в Гааге, при которых французы, бельгийцы и все, кто угодно еще — я не знаю точно, сколько горючего в ваших цистернах, — должны сотрудничать. Предположим, что я захочу, чтобы вас забрали четыре жандарма с фургоном — один телефонный звонок, и это произойдет всего через четверть часа.

— На каком основании?

— О, у меня с полдюжины оснований, — весело ответил комиссар. — Препятствие отправлению правосудия; соучастие в побеге; укрывание преступника, объявленного в розыск; попытка подкупа должностного лица, находящегося при исполнении… мне продолжать?

Десмет был ошеломлен такой дерзостью.

— А какими доказательствами вы располагаете? Чем докажете хоть одно из этих обвинений? Я вызову сюда своего адвоката, который в течение пяти минут появится здесь и предъявит вам иск за противоправный арест и заведомую клевету.

— Попытайтесь, и мы посмотрим, что из этого выйдет, — сказал Ван дер Вальк. — Мы сможем держать вас месяцы, сынок, топить в дерьме, и никто ничего не узнает. Станете помехой для всех сборищ старых дружков, всех бизнесменов Антверпена и Брюсселя, игравших в покер с Честным Мак-Линтоком с Дальнего Севера. Они дважды подумают в будущем, стоит ли позволять вам покупать им виски.

— Вы могли бы поступить гораздо лучше, — заметил Лафорэ, воспользовавшись паузой. — Спросите его, где он встретил Эстер Маркс с месяц назад.

— Вы знаете?

— Конечно. То, что она мне не рассказала — не хотела причинять мне боль, — рассказал он. Наслаждаясь каждой секундой этого.

Десмет, который уже в третий раз наливал себе большую порцию виски, медленно переводил взгляд с одного на другого. Он спокойно взвешивал все, подсчитывая, сколько вреда это может ему причинить. Пока все сводилось лишь к оскорблениям…

— Конечно, — учтиво согласился он наконец. — Что ты там бормочешь? Говори прямо! Мальчик-солдат все эти годы старался избавиться от комплекса неполноценности. Говори, мне будет очень интересно. У меня такое чувство, что это твои последние минуты, парнишка. Ты проведешь остаток своей жизни за решеткой, независимо от того, что ты сейчас делаешь или говоришь. Тогда как Конни Десмет собирается выйти свободным человеком, и, какие бы скандальчики ты ни пытался выболтать, люди это забудут. Они всегда все забывают. Разве ты не знаешь? Ты можешь делать все, что угодно, — все, что угодно! — через пару месяцев они все забудут. Вот что удобно в людях — они гибкие. Только слюнтяи, вроде тебя, ничего не забывают, они слишком, черт возьми, глупы, а потому помнят то, что другие забыли.

«Как у них развязались языки, — подумал Ван дер Вальк, — и все потому, что было выпито слишком много виски для одиннадцати часов утра. Надо постараться во что бы то ни стало это поддерживать, а там посмотрим…»

— Расскажите мне, — сказал он. — Не торопясь.

Эстер делала покупки в Роттердаме. Примерно каждые четыре месяца она на целый день приезжала на машине сюда или в Амстердам, оставив Рут готовый обед, и возвращалась домой лишь поздно вечером. Из таких вылазок она всегда старалась привозить неожиданные подарки и помимо хлопчатобумажного нижнего белья и пуловера, купленного по скидке, обязательно дарила Джозефу либо яркую спортивную рубашку для уик-эндов, либо какое-нибудь новое средство для чистки или ремонта машины, либо одну из его излюбленных кожаных вещиц: новый ремешок для часов, новую обложку для удостоверения личности, искусно сделанный маленький футляр для зажигалки или авторучки. С Рут не было никаких проблем: набор для прически кукол, комплект миниатюрных туалетных приборов. Всегда находилось что-то, о чем девочка вздыхала весь последний месяц и что встречала с радостными возгласами, забыв об обеде в одиночестве и томительном вечернем ожидании, пока Эстер в час пик пробивалась обратно. И хотя Джозеф всегда беспокоился, Эстер была превосходным водителем с быстрой реакцией и трезвой головой.