Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

Нет, Анн-Мари была больше, чем просто горнолыжницей. В слаломе есть два пути. Или ты рискуешь, надеясь, что ни на что не наткнешься, или используешь все свое мастерство, заботясь о том, чтобы ни на что не наткнуться. Из-за этих хрупких, тонких стержней с трепещущими на них флажками ты можешь из легкой переливчатой стрекозы превратиться в убогую неповоротливую гусеницу. Их даже делают из специального мягкого, гибкого пластика, потому что сегодняшний слалом манипулирует такими высокими скоростями, что деревянные или бамбуковые ограничители трассы стали слишком опасными.

Для него на его слаломной трассе Анн-Мари была вроде флажка, которого ему с вершины горы не было видно. И все легкие, как у стрекозы, движения становились бессмысленными. Какое значение имеет точка поворота в тень или свет, качество смазки лыж и фиксации креплений, скольжение или прыжок, когда над всем лабиринтом висит густой туман непонимания? Когда он не видит флажка?

Она остановилась у «Кайзергофа» и выпрыгнула из машины, даже не взглянув на своего спутника.

— Пойдемте в мою комнату. Я хочу поговорить с вами в спокойной обстановке, а то здесь кругом полно болтливых журналистов.

Она остановилась на секунду, чтобы взять у администратора ключ. Двое журналистов ждали, когда освободится телефонная линия.

— Я же говорю тебе, что легкий вес — это преимущество на такой трассе, — говорил один.

— А как насчет длинного ровного участка в конце? — возразил другой. — Ее десять кило сэкономили для нее около секунды на этом участке, я засекал.

— Совершенно верно, друзья.

В комнате Анн-Мари скинула с ног тяжелые ботинки, сняла анорак, бросив его на стул с позолоченной отделкой в стиле барокко, и потянулась к телефону.

— Принесите бутылку виски и два стакана. — Она взглянула на Ван дер Валька и бросила: — Садитесь. — Поднялась, подошла к окну и выглянула в него — снова шел снег.

Он спокойно закурил. Что ж, она собирается поучаствовать в слаломе, а он собирается прикинуть, где располагаются флажки!

— Я хочу попросить вас прекратить поиски. Оставьте Жан-Клода в покое. Отправляйтесь домой и забудьте о нем. Я должна попросить вас об этом прямо. Как-никак, а я его жена. А ваша ответственность — это же просто формальность. О Канизиусе не беспокойтесь. Я сама разберусь с этим.

— Это все не так просто. Канизиус нанял меня не в частном порядке.

— Но ведь вы не можете арестовать его или вообще кого бы то ни было. Он ведь не совершал преступления.

— Даже если и так, то мне об этом никто не говорил, — сухо возразил он. — Я офицер полиции, действующий в соответствии с инструкциями, данными мне начальством. А инструкции эти простые: найти вашего мужа и выяснить, если это возможно, что он намерен делать.

— А почему вы думаете, что вам дали правильные инструкции?

— Мне не надо об этом думать. Мой начальник уверен, что они абсолютно верны. И мы уже получили очевидные доказательства того, что они верны. Увезти совсем молоденькую девушку из дома — это звучит достаточно безобидно. Тем не менее она несовершеннолетняя и пока еще не несет полной ответственности за свои действия. Все выезды в другие страны Европы находятся в данный момент под наблюдением. Вы никогда не слышали о такой статье — развращение малолетних?

Она налила себе в стакан изрядное количество виски и залпом выпила его, словно укрепляя себя для борьбы с твердолобым, настойчивым идиотом.

— Послушайте, когда я в первый раз увидела вас в Амстердаме, я подумала, что вы не глупый человек. Не верьте во всю эту чепуху. Вы же знаете и так, что все это просто предлог.

— Несомненно. С первого момента, когда я был введен в курс этой истории, я начал спрашивать себя, почему человек, ушедший из дома, — так уж получается, что для полиции такие дела обычны, — послужил причиной для того, чтобы на его поиски был послан инспектор криминальной полиции, коим я и являюсь, который должен отыскать его в одиночку и без лишнего шума. То есть в вашем случае имеет место совсем не традиционный подход к делу. К операции не подключен Интерпол, к операции не подключены никакие официальные организации, которые могли бы помочь в поисках. Все это очень необычно. На моей памяти и в моей практике такого еще не случалось.

— И почему, как вы думаете, это было сделано? — Голос ее был мягким, глаза блестели — возможно, на нее подействовало виски. Она налила себе еще порцию, потом, с некоторым опозданием, наполнила второй стакан. Подошла к нему и протянула его Ван дер Вальку. Он взял и отпил немного. Виски было превосходным.