Александр Тамоников - Время мертвых

— Если ты рассчитываешь на сверхурочные, то совершенно на…

— …да к черту и твои сверхурочные… — зашипела Римма. — Ты учти, Ветров, если со мной что-нибудь случится, то тебе придется брать опеку над моей Люськой, поскольку на Федора я положиться не могу.

— А на меня, значит, можешь? — На этом месте я напрягся. — Что не так, Римма Владимировна?

— Откуда я знаю, что не так, — возмущалась она. — Все не так! Уже темнело, примерно час назад, два хмыря пришли. Обычные хмыри — типа приличные мужики. У нас же камера на домофон выведена, вот я и таращилась на них через компьютер. У них, ей-богу, пушки за пазухами, я не такая уж дура в этих вопросах. Просили открыть, тебя спрашивали. Я сказала, что тебя нет. Они все равно просили открыть. Мне страшно стало. Глаза у них такие… Спрашиваю: а какие ваши документы? Они ухмыляются: самые, говорят, серьезные, но не показывают. Нет его, повторяю, приходите завтра. И отрубила монитор, сижу, потею. Ты сказал никого не пускать. Да и я не дура их пускать… Сижу, думаю: если с кем-то из жильцов в подъезд проникнут, все равно не открою, буду до последней капли крови обороняться. Час уже прошел, нет никого. Позвонила Федору: должен подъехать со своими парнями, забрать меня.

Я облегченно вздохнул.

— Чего ты там вздыхаешь? — буркнула Римма. — Кстати, ты почему со мной по городскому телефону говорить не стал, а только по сотовому отозвался?

— В смысле? — не понял я.

— Так я на городской сперва позвонила, думаю, ты дома уже. Ты же дома? Трубку снял, сопишь, а говорить не хочешь… Я — «ало, ало», а ты ни в какую…

И снова по спине потек холодный пот.

— Римма, ты ничего не путаешь? Ты точно звонила мне домой и кто-то снял трубку?

— Ну да…

— Ты уверена, что правильный номер набрала?

— Никита, мы в XXI веке, зачем набирать номер? Нужно только кнопку ткнуть, и я это сделала. Подожди, — она напряглась, — намекаешь, что тебя нет дома?

— Да!

— Тогда — ой… — Она запуталась в словах, которые хотела сказать, закашлялась. А я уже разъединился. Меня трясло от злости. Что за дела?! Это никак не совпадение! Грабители не снимают трубку, когда звонит телефон! Они это делают НАМЕРЕННО, измываются, демонстрируют мою ничтожность! А ведь предлагали умные люди в свое время поставить сигнализацию!

Я нарезал круги вокруг крыльца, скрипел зубами. Что происходило? Зачем они забрались в мою квартиру? Вызвать полицию, поставить в известность Якушина? Я не стал делать ни то, ни другое. Сам должен выяснить. Римма могла и ошибиться. Я выхватил телефон и отстучал свой домашний номер. Трубку сняли после третьего гудка! Молчали, даже не дышали. Потом повесили — все сказали! А ведь правильно рассчитали: бешенство обуяет, здравый смысл махнет на все рукой, поняв, что он уже не в авторитете.

Я без стука вторгся в комнату Рязанова. Тот вел полурастительный образ жизни — валялся в одежде на кровати и лениво перелистывал бумажную версию журнала «Похоронный дом», повышая свой культурно-образовательный уровень. Обнаружив меня над своей койкой, он как-то смутился, опустил ноги.

— Ты еще не сдох от безделья? — бесцеремонно бросил я.

— Вот-вот, — проворчал Рязанов. — Хочу поговорить с Якушиным, доколе мне тут с вами…

— Ну, уж извини, назвался груздем — полезай, куда требуется, — грубовато отозвался я. — Не хочешь прошвырнуться?

Я в двух словах описал ситуацию.

— Никита, тебя же выманивают! Чувствуют, что ты можешь стать угрозой, хотят выманить и нейтрализовать.

— Да мне плевать! Это мой дом! Поедешь или нет?

— Никита, ментов вызывать надо, — совершенно правильно настаивал Рязанов. — Я с тобой, как ты говоришь, прошвырнуться всегда согласен. Но менты в этом деле обязаны фигурировать. У тебя же есть знакомые в органах?

Именно этим «знакомым» я и позвонил, когда мы добежали до машины и катили к шлагбауму. Я чуть не протаранил его к чертовой бабушке! Мелькала форма охранников в темноте, озарился удивленный лик Головина, которому я что-то кричал. Он поколебался, но задерживать нас не стал.

Кривицкий не отвечал — пропади он пропадом! Снова ждал, пока жена помоется в ванной? В дежурном отделе полиции меня снисходительно выслушали, поинтересовались моим возбужденным состоянием — все ли со мной в порядке, не принимал ли я сегодня сильнодействующих лекарственных препаратов или, скажем, спиртосодержащих жидкостей? Может, номер набирал неправильно? Или кто-то из домашних решил подшутить? Ах, в доме нет, помимо вас, никаких домашних и даже домовых… Мне кажется, я их развеселил. Я насилу сдержался, чтобы не послать их по заслуженному адресу, просил прислать наряд. На том конце, похихикав, сжалились, обещали подумать и бросили трубку. Перезванивать им было бесполезно — они обязательно приедут, наша полиция всегда приезжает, но когда это произойдет? Рязанов помалкивал, прислушиваясь к моему общению с органами, сокрушенно покачивал головой, бормотал: «Ну, совсем плохие люди, совсем…»