Александр Тамоников - Время мертвых

— Как это? — не понял я. — Прибор же выявил?

— Мы говорим про «традиционные» методы, — негромко объяснила Варвара. — Что за прибор и какие умники его изобрели — нам неизвестно. Это объясняется, Никита, не морочь себе голову. Представь себе маленький ящик с замком и ключиком, набитый всякой фигней. Ящик герметичен, сделан из непроницаемых материалов. Он закрывается, ключ прячется в надежное место. Не всякий маг остановится возле такого ящика, уж поверь мне. Подобные случаи были и будут.

— Ты классно объясняешь, — похвалил я.

— А я вообще не понимаю, о чем вы говорите, — жалобно протянул Рязанов.

— Все нормально, Константин, — отмахнулся я, — вы не один такой. Берегите свою психику.

И снова в комнате стало тихо. Снаружи по карнизу стучали дождевые капли. Осадки долго зрели, теперь не остановишь…

Сергей Борисович поднялся, стал мерить комнату шагами, почесывая пальцем подбородок. Он полностью ушел в себя, в глазах отливало матовое свечение.

— Что-то мне это напоминает… — пробормотал он, остановился и вопросительно воззрился на Варвару. Та тоже натянула на мордашку жирный знак вопроса и пожала плечами. Якушин раздраженно отмахнулся: — Все понятно, Варвара Ильинична, вы в ту пору еще пешком под стол ходили. Я слышал про одну вещь, господа, но это слишком невероятно, и я боюсь даже представить, что наш музей с этим связан…

— Но вы не в курсе касательно конкретного предмета, предположительно входящего в экспозицию музея? — на всякий случай спросил я.

— Да я вообще без понятия, — фыркнул Якушин. — Хотите, верьте, хотите, нет, Никита Андреевич, но это именно тот случай, когда я просто не представляю, о чем идет речь. Послушайте, Константин. — Он прервал хождения и пристально посмотрел на задержанного, который на всякий случай втянул голову в плечи. — Как ни крути, а на втором этаже музея вы обнаружили вещь, которую вам поручили найти и уничтожить. То, что было дальше, сущая досада, хотя, возможно, и к лучшему: вы не сожгли музей и избежали инсульта. Предлагаю вам вернуться на место, так сказать, преступления и все внимательно осмотреть. Возможно, что-то натолкнет вас на мысль. А мы при этом будем присутствовать, не возражаете?

— Конечно, Сергей Борисович, как скажете, — пожал плечами Рязанов. — Я помню это место, я приходил туда три раза… или больше, но этого не помню.

Мы гуськом проследовали с первого этажа на второй.

«Будем искать пятый угол», — уныло подумал я.

Часть зала, где произошла драка Рязанова с Незнанской, отгородили лентой и расставили таблички «Осторожно, скользкий пол» (лучшего не придумали). Редкие посетители удивленно поглядывали на предупреждающие знаки, пожимали плечами, но за «флажки» не заходили.

— Лариса, что за срам? — шепнул Якушин. — Немедленно скажите уборщице, чтобы убрала. Пусть поставит что-нибудь уместное.

— Можно не ставить, Сергей Борисович, — сказал я. — Здесь не работает полиция, не надо ограждать «место преступления», привлекать внимание. Мне все понятно, следы не затопчут. — Мои глаза скользили по разбитой витрине, которую стыдливо прикрыли куском парчи, по другим едва заметным признакам инцидента. — Посетителей немного, ничего страшного. Просто старайтесь тише говорить при посторонних.

Сергей Борисович был явно расстроен. От витрины с утюгами (которые при всем желании было трудно представить похоронными атрибутами) оторвались двое молодых людей. Они перекинулись парой слов, хихикнули и, искоса глянув на нас, вышли из зала. Со стороны лестницы заглянул Михаил, задумался — позволено ли «быку» то, что позволено «Юпитеру». Решил, что не стоит рисковать. Ему на пятку наступила Незнанская Алла Михайловна — ей тоже было интересно, что здесь происходит.

У дальней стены, ближе к правому углу, было много экспонатов. Я стоял у стеллажей, у наклонных застекленных тумб, прислушивался к позывам организма, которых в этот час не было. Остальные стояли рядом, молчали. Судя по постным лицам, им тоже не являлись озарения.

— Где сработал прибор? — повернулся я к Рязанову.

Тот ссутулился, поглядел исподлобья, нерешительно помялся, потом отступил ближе к угловой части помещения. От угла, как и положено, отходили две стены — левая и правая.

— Это здесь… — выдавил он с хрипом и откашлялся. — Прямо здесь, полтора метра влево, полтора вправо… Горели три индикатора, иногда пробивался четвертый… Словно не хватало чего-то. Я подносил прибор совсем близко, но пятый сигнал ни разу не включился.