Александр Щеголев - Старый пёс

Отвлёкся.

Вика бросила недокуренную сигарету и открыла магнитным ключом дверь подъезда (домофон с телекамерой, отметил я мимоходом). Мы поднялись на четвёртый этаж, воспользовавшись лязгающим лифтом, — новым, но стилизованным под старый грузовой. Большая лестничная площадка. Входы в лофты располагаются друг напротив друга (массивные стальные двери). Сбоку — лестница. Шахта лифта выходит на крышу, там моторное помещение, лебёдка и тому подобное. С лестницы хода на крышу нет.

Хозяйка открыла квартиру: внешнюю дверь (два замка, механический и кодовый), следом внутреннюю. Внешняя дверь бронированная, похожая на банковскую. Механический замок врезной, четвёртого класса защиты, а это серьёзный аргумент против взлома. Впрочем, экспертиза показала, что взлома не было, использовались только штатные ключи. Кодовый замок — сенсорная панель, шестизначный шифр, после трёх неудачных попыток набора или в случае механического воздействия устройство блокируется, включается сирена, а в охрану поступает сигнал тревоги. Все эти подробности я знал из протоколов осмотра.

Насчёт сигнализации. Наверное, Радик не очень доверял местным бойцам, потому что договор на обслуживание квартиры заключил с ментовской вневедомственной охраной. Фирма, как говорится, своя, проверенная. Правила простые: уходишь — включаешь сигнализацию, и тебе сообщают сегодняшний код; когда возвращаешься, звонишь и говоришь этот самый код.

Но вот мы уже внутри, в осквернённом храме…

— Как сама вообще? — начал я разговор с дешёвых банальностей, стараясь снять напряжение. — Столько не виделись, я тебя совсем другой представлял…

Одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять: здесь есть что обследовать, разведывать и прощупывать, и хотелось бы делать это в мирной обстановке, не отвлекаясь на холодную войну с нынешней хозяйкой квартиры.

Она, впрочем, уже смирилась с моим появлением.

— Ты тоже не помолодел, дядя Серёжа.

Прошла на кухню, бросив мельком: «Обувь не снимай», и позвала оттуда:

— Иди сюда! Давай за встречу.

Кухня была со ступенечкой и барной стойкой с двумя высокими вращающимися стульями. Я машинально посмотрел на пол. А также на стол, где резали Франкенштейна… Следов крови не было — совсем. Отмыли, значит, отчистили. Ну и ладненько… На стойке уже стояла открытая бутылка водки — литровая. Из закусок — неровно разрезанная палка колбасы плюс нож, ах да, ещё высыпавшийся из пакета хлеб. Хм, подумал я, стараясь не терять чувства юмора. Девочка не знает, что в этом месте квартиры произошло? Или ей настолько пофиг?

Бутылка была начата, но, к счастью, пока лишь по верхам.

— Я ж на работе, милая, мне лучше водички.

— А мне, по-твоему, лучше водки? — Она аккуратно налила себе в стопку.

— Это не моё дело.

— Правильно!

— По мне, лучше говорить, чем пить. Ты сюда давно переехала?

— Примерно с месяц. Маринка свинтила из Москвы, а я тогда решила на старой квартире устроить ремонт. Папа разрешил мне тут пожить, если, это… буду себя хорошо вести.

— А где дочь?

— На югах с друзьями. Лето и всё такое. Очень удобный момент для ремонта.

— Ты лучше о себе расскажи, пока не пришёл Рудаков. Это следак, ему вряд ли интересно.

— О себе? Выскочила замуж за первого попавшегося… — сказала она с вызовом, как будто эта информация что-то для меня значила (ничего не значила), и мне должно немедленно стать стыдно. — …коим оказался мой сокурсник Каганер. Я, если помнишь, поступила во Второй мед. Или ты этого не застал? Забыла, блин, когда там вас всех поубивали… Ты как хочешь, а я ещё выпью…

Наливает понемногу, но частит. Пытается от чего-то убежать, дура. Совесть мучает или просто спивается?

Льдова первым делом проверила дочь Франковского на причастность к преступлению. Выяснилось, что в пятницу днём Викторина уехала по путёвке выходного дня в Подмосковье, в один из пансионатов. Утром в день отъезда безвылазно сидела дома — это косвенно подтверждается тем, что квартиру в первой половине дня на сигнализацию не ставили. А вечером той же пятницы, когда отец остался в квартире один, всё и произошло. Её алиби проверили: пребывание в пансионате подтвердилось. Хотя бы с этой стороны я мог быть спокоен…

Она пьянела на глазах, что-то с этим надо было делать, иначе работа здесь грозила закончиться слишком быстро и глупо.

— Тебе правда интересно? Слушай дальше…

Её история была проста и не стоила даже короткого рассказа. После нашего с Мариком бегства она вышла замуж, будучи уже беременной, причём не от жениха. Некто Каганер подарил ей новую фамилию и удочерил родившуюся вскоре Марину. Недоучившись, она с первого курса ушла в декрет. Потом восстановилась. Молодая семья просуществовала недолго, муж-студент, не будь дураком, слинял (полагаю, не выдержав характера жены), ну вот, собственно, и всё.