Александр Щеголев - Старый пёс

Я прошёл вдоль ограды и вышел к воротам.

Висела вывеска: «Лаборатория изучения садово-паркового хозяйства г. Москвы». Вывеска новая, краска ещё не высохла, фигурально выражаясь. Легендируются, значит. Чтоб не приставали, не трогали, не любопытствовали. Какая, к свиньям, лаборатория! Вооружённая охрана за чем здесь следит, за ящиками с рассадой и пинцетами для пикировки?

Ворота отъехали без моего звонка или какой другой просьбы впустить. Приглашают! Я вошёл. Маленький двор был захламлён шкафами, сервантами, старыми креслами. А вот и комод — очень модная в шестидесятых годах вещь. Всё выглядело, как единый комплект, в таких случаях вещи обычно дорого стоят. Неужели — на выброс? То, что обычно вывозят из домов, когда делают ремонт или переезжают… В данном случае, видимо, въехали. Причём недавно (судя по вывеске).

Выставив пыльное нутро, лежал на боку стол для бильярда. Тоже выкинули? Он-то в чем провинился? Я проследовал мимо изгнанного стола, поднялся по ступенькам. Швейцар в хаки и берцах открыл передо мной дверь…

— Не ждали вас, не ждали! — встретил меня дружелюбный голос.

Высокий импозантный мужчина моих примерно лет, в спортивном костюме и в явно неплохой спортивной форме, поднялся мне навстречу с одного из диванов, украшающих холл.

Костюм от «Найка», если верить фирменному значку. И, думается, это был настоящий «Найк», а не турецкий фальшак.

— Да бросьте, ждали вы меня. — Я улыбнулся в ответ максимально любезно. — Вы давно заметили, что я здесь.

— Ждали, что вас привезут от метро «Волжская» с плотно завязанными глазами. А вы сами изволили. Уважаю. Достойный противник. Может, попозже в шахматишки распишем, если не будете против… ну это и впрямь попозже. Прежде всего — долг гостеприимства.

Хозяин особняка сделал знак окружившим меня мордоворотам и добавил — уже им:

— Позвоните Вше, пусть возвращается.

— Один?

— Ну конечно, с группой! Чего им там высиживать? Объект — вот он, уже в логове. — Человек в спортивном костюме издал смешок, больше похожий на кашель.

Чрезвычайно странное чувство охватило меня, едва я увидел этого господина, а точнее, когда он стал словесные кружева передо мною выплетать. Я узнавал его и одновременно не узнавал; казалось, вот-вот из памяти выплывет имя, я толкался в этот барьер — и разбивался. Мучительное было чувство — с каждой секундой всё мучительнее. Я лихорадочно перебирал в памяти членов «банды чемпионов», которые хоть раз попадали в поле моего зрения… нет, никто не подходил.

Долг гостеприимства, в понятиях хозяина, заключался в том, что меня обыскали. И вручную, и с помощью датчиков. Вытащили телефоны и всё прочее из карманов. Оружия у меня не было, не видел в нём смысла, знал, что так примерно всё и будет. «Макаров» я оставил в машине. Оружием, буде оно мне понадобится, я собирался разжиться на месте, и его вокруг оказалось полным-полно! У охранников в основном были шокеры (как обычные, так и тазеры) и травматы, а у парочки, очевидно, самых доверенных, висело и боевое. Только руку протяни — оно твоё. Я машинально примеривался, прикидывал, как буду это делать… Ситуация, по мне, была патовой, так что избежать боестолкновения вряд ли удастся, а значит, пукалку придётся одалживать. Но пока всё было культурно.

Один из тех, кто учинял обыск, показал хозяину на пуговицу у меня на пиджаке.

— Видеокамера, — сказал он максимально лапидарно.

Затем с меня сняли пиджак и показали лацкан:

— Здесь вшит микрофон.

Я пришёл в пиджаке, да. Хотя надеваю что-то официальное в редчайших случаях. Последний раз это было, кажется, когда я проставлялся в ресторане по случаю подполковника. Так что сегодня я принарядился вовсе не из уважения к приглашающей стороне, тем более этот предмет одежды был не мой. Один человек дал напрокат. «Заряженный» пиджак — испытанное во многих делах средство, можно сказать, боевой товарищ. Пуговицы совершенно одинаковые с виду, лишь одна такая хитрая, с телеглазом. Даже жаль, что меня раскололи вот так сразу…

В рубашке, без «разгрузки», я чувствовал себя как будто голым. Впрочем, и «разгрузку» брать не было смысла, точно так же оставили бы голым.

Хозяин пренебрежительно махнул рукой:

— Ничего отрывать не надо, камеру только залепите. — Затем мне: — Видите ли, гражданин Ушаков, отсюда невозможна передача никакого сигнала. Глушим-с. Бережёмся от таких вот сюрпризов. Кроме того, иногда приходят гости, которых сканировать не то что неловко — опасно, обидятся. Иногда, конечно, глушилку выключаем, но только в случае надобности. Сейчас не тот случай, вы согласны?