Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Он не обращал на нее ни малейшего внимания, даже головы ни разу не поднял.

Даниэль стряхнула пепел слегка обиженным жестом.

— Так вот. Я сразу поняла, что он что-то нашел в горах. Вчера ты говорил, что подкараулишь его и выяснишь, что он нашел и где…

— Ну и что? Ведь нам это было уже не нужно. Твои английские дружки показали нам путь.

— И вход в пещеру?

Он хмыкнул:

— Нет. Если бы они нашли пещеру вчера, мы бы сюда и не подступились, так как вход был бы окружен тремя рядами солдат.

Даниэль нетерпеливо шевельнулась.

— Я не об этом. Разумеется, они не нашли ее, иначе бы не потащились сегодня в Ливадию. Но ты как-то быстро все нашел. Димитриос на Сияющих говорил, что ты нашел место и будешь здесь все расчищать до его прихода.

Отложив лом в сторону, Ангелос работал лопатой. Ее стук отзывался глухим эхом. Не глядя на девушку, он объяснил:

— Когда Стефанос показал им место, где я свернул Майклу шею, я сам сообразил, где пещера. Все изменилось вокруг, но я знал, что в пещеру ведет трещина. Пролезть туда, как раньше, было невозможно, но, отослав Димитриоса, я сразу взялся за работу и расширил вход.

— Да знаю. Ты мне еще вчера говорил. — Сигарета больше не висела у нее на губе. Даниэль курила, резко двигая рукой с сигаретой, что говорило о том, как сильно она нервничает. Почти обвиняюще она произнесла: — Но про Найджела ты ничего не сказал!

Ангелос выпрямился и, наклонив голову, как бык, уставился на нее — взгляд его стал страшным и настороженным. Застывшая улыбка-полумесяц на полных губах выглядела ужасающе. Ответил он грубо:

— Продолжай. К чему все это? Какого черта я стал бы говорить о Найджеле?

Выпустив длинную струю дыма, Даниэль решительно сказала:

— Вчера, уйдя от меня, ты пошел в его комнату. Зачем?

— Разве не ясно? Ты же сама мне сказала, что он нарисовал мой портрет — совсем как фотография. Я хотел его уничтожить.

— Он ушел и все забрал с собой. Ты это знал. Я тебе говорила. Я сама пыталась найти портрет, но его вещей не было. Он взял его с собой.

— Нет, — проговорил Ангелос, — не взял.

— Что ты хочешь сказать? Ты ведь его не видел. Так откуда ты знаешь, что он не взял?

И замолчала. Глаза ее, встретившись с его взглядом, расширились. Губы разжались, сигарета выпала и осталась дымиться на земле. Даниэль не обращала на нее внимания, лишь пристально смотрела на Ангелоса. Он же стоял, спокойно опершись на лопату, и глядел на нее. На его тяжелом лице и волосатых руках блестел пот.

Потом он мягко произнес:

— Ну?

Ее голос прозвучал звонко и тоненько, как у маленькой девочки:

— Так ты его видел? Вчера? И он рассказал, где пещера?

— Да, мы его видели. Но он ничего не рассказал. Я сказал тебе правду.

— Тогда… тогда… почему ты солгал, что не видел его?

Улыбка расширилась, полные губы раздвинулись.

— Ты знаешь почему. Ведь так?

Быстро, как у ящерицы, высунулся розовый язык и облизал накрашенные губы.

— Ты… убил Найджела?

Ответа не последовало. Грек даже не шевельнулся. У Даниэль дрогнула шея, будто она что-то проглотила. Ни ужаса, ни сожаления, ни страха не появилось на ее лице, оно вообще лишилось всякого выражения — лишь сжатые губы и широко раскрытые глаза, устремленные на мужчину. Но дыхание у нее участилось.

— Да… А ты не сказал…

Его голос прозвучал тихо, почти весело:

— Не сказал. Не хотел пугать тебя.

— Но… все равно не понимаю. Он знал о пещере? Я была права?

— Не сомневайся, знал. Однако нам ничего не сказал. Мы старались, но ничего вразумительного он не произнес.

Она снова сглотнула, не отрывая от него глаз. Она была словно восковая фигура — двигались лишь глаза да дергалось горло.

— Тебе пришлось убить его?

Ангелос пожал мощными плечами:

— Да нет, собственно говоря. Поганый педик, к сожалению, сам подох. — Голова его опустилась, улыбка стала шире. — Ну что? Испугалась? Сейчас завизжишь и убежишь?

Тут Даниэль зашевелилась. Близко подошла к нему и коснулась его груди.

— Неужели похоже, что я хочу убежать, Ангелос? Тебе бы понравился нервный ребенок? — Руки скользнули на его плечи, затем на шею. Она тесно прижалась к нему. — Я все про тебя знаю, Ангелос Драгоумис… Не думай, что не знаю. Здесь, в Дельфах, до сих пор много о тебе говорят.

Он засмеялся:

— Ты меня удивляешь.

Притянув его голову к себе, она проговорила прямо ему в губы:

— Удивляю? А ты не удивишься, если узнаешь, что именно поэтому я с тобой? Что именно этим ты мне и нравишься?