Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

Боковым зрением я заметила какое-то движение.

Я резко повернула голову и широко раскрыла глаза. Никого. Но ведь что-то было, ошибиться я не могла. Только я собралась дернуть Саймона за руку, как снова увидела, словно на осыпи дрогнул камень… Коза. Всего лишь коза. Как только она прошла несколько шагов вперед и на фоне впадины от упавшего камня стали четко видны ее очертания, я заметила, что она не одна. Две или три козы бесцельно брели по какой-то только им известной древней тропе. Я стала лениво гадать, нет ли с ними вожака и не отбились ли они от стада, как вдруг далеко-далеко с гор мне послышался звук свирели. Я прислушалась — он тут же смолк. Тогда я решила, что мне померещилось. Тонкая прерывистая мелодия звучала совершенно пасторально, она пробудила в памяти мифы Аркадии: нимф и пастушков, свирель Пана, зеленые равнины. Но ведь это Парнас — обитель более ужасных богов.

Я вновь расслабилась, наблюдая за вьющимся дымком своей сигареты. Помню, что в ту минуту я совершенно не думала о том, что нам предстоит. Я грезила о Парнасе, обитающих здесь богах… и о Саймоне…

Украдкой я бросила на него взгляд. Он задумчиво обозревал горы. При этом он казался таким напряженным и бдительным, словно уже пятый час сидел на соревнованиях по крикету. Поймав мой взгляд, он улыбнулся и лениво пошевелил рукой, стряхивая пепел.

Я спросила:

— О чем ты так задумался?

— Гадал, есть ли кто-нибудь с этими козами. Похоже, они одни.

— Мне послышалось, что кто-то играет на свирели, там вдали, — сказала я, — но, скорее всего, мне это показалось. А ты что-нибудь слышал?

— Нет. Но такое вполне вероятно. Не думаю, что эта троица наверху гуляет сама по себе. А у тебя хороший слух. Я не слышал ни звука.

Он погасил сигарету, поднялся и протянул мне руку:

— Пошли? Нас, кажется, не видно отсюда, но отчего-то мне не хочется пересекать все это открытое пространство до «ворот» в ложбину. Если пройти по краю и подняться по тому оврагу, тогда мы ничем не рискуем и можем незамеченными добраться до вершины скалы, где были вчера. Правда, боюсь, этот подъем будет несколько трудноват. Ты не устала?

— Ни чуточки.

Он засмеялся:

— И вновь борьба за честь британских женщин. Пошли. Ступай осторожно. Настоящая охота только начинается.

Саймон лег на живот у края впадины и глянул вниз. Я лежала, прижавшись к земле неподалеку от обрыва, чуть позади него. Ждала сигнала.

Казалось, прошла вечность, когда он наконец пошевелился. Он обернулся, поднял руку и медленно и осторожно сделал предостерегающий жест.

Как назло, от напряжения у меня натянулись нервы — будто кожи коснулась холодная проволока.

Я потихонечку поползла вперед; наконец я оказалась рядом с Саймоном. Надо мной свисали ветви низкого каменного дуба, скрывающие меня. Я медленно подняла голову и заглянула вниз. Там никого не было.

Я удивленно и вопросительно посмотрела на Саймона. Он прижал губы к моему уху:

— Димитриос здесь.

Опять трусливо замерло сердце. Каждая вена сузилась — маленькие пульсирующие проволочки стянуло так, что собственные мускулы отказались повиноваться мне. Потом я обнаружила, что прижимаюсь щекой к лежащей в горячей пыли руке прямо под каменным дубом. Рука была холодной.

Саймон пропыхтел мне в ухо:

— Он только что куда-то исчез прямо под нами. Я видел, как он нырнул под тот выступ в углу. Это туда ты вчера ходила на разведку?

Я кивнула. Сглотнув, я постаралась спросить спокойно:

— А что он делал?

— Понятия не имею. Просто болтался. Наверное, кого-то ждет или чего-то. Может, Найджела или…

Запнувшись, он еще сильнее прижался к земле. Я тоже сжалась. Из-под укрытия каменного дуба я глянула вниз.

И увидела Димитриоса.

Он вышел откуда-то прямо под нами, пригнув голову, когда проходил под аркбутаном, словно бы подпиравшим скалу. Нахмурившись и прищурив глаза от яркого солнца в вышине, он курил. Грек осторожно шагал по каменистому ложу впадины к северному проходу в стене. Время от времени он останавливался и наклонял голову, словно прислушиваясь.

У выхода он остановился и стал смотреть в сторону Амфиссы. Один раз он повернул голову и посмотрел туда, откуда пришли мы, — в сторону Дельфов. Потом вернулся обратно. Бросив окурок, прикурил новую сигарету. На его загорелом лице блестел пот, его одежда вся была в желтовато-белой пыли. Сегодня он сменил серый костюм на светло-голубые хлопчатобумажные штаны, рубашку цвета хаки и красный платок, завязанный на шее.