Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

— Я согласна.

— Правда, помимо этих двух есть еще и Даниэль. — Он снова ухмыльнулся. — Не стану уверять тебя, что я в состоянии «иметь дело» с Даниэль, но ее я не боюсь.

— Мы можем и ошибаться, — возразила я. — Возможно, кроме Найджела, там никого нет.

— Возможно.

Во время нашего разговора он засовывал в ранец свежие булочки, фрукты, шоколад, воду — спартанская пища, но для такого случая самая подходящая.

— Очень даже вероятно, что относительно Димитриоса и Даниэль мы ошибаемся, но в любом случае меня заботит то, что Найджел каким-то образом имеет отношение к «находке» Майкла. — Он бросил на меня взгляд. — Ты уверена, что цветы те самые?

— Абсолютно.

— Что ж, хоть в этом мы точно уверены. Нам ни черта не известно ни о Димитриосе, ни о Даниэль, но мы знаем наверняка, что Найджел во впадине был и что в тот вечер его сильно что-то беспокоило. К тому же Димитриос зачем-то залез в его комнату. Уцепимся за это, а там будь что будет. Ты готова?

— Да.

— Тогда пошли.

Утреннее солнце уже жарило вовсю, но скалы еще оставались холодными. Дорога, ведущая мимо кладбища, была широкой, и мы шагали рядом.

Саймон сказал:

— Если ты права, то я надеюсь, что мы встретим Найджела, выясним, что у него на уме, и вколотим чуточку смысла в эту глупую голову до того, как он успеет совершить что-нибудь непоправимое. А может, мы случайно… вот дорога к стадиону… случайно найдем пещеру.

У места, где от дороги уходила узкая тропинка, он задержался и подождал, когда я пройду вперед. Я остановилась и заглянула ему в глаза:

— А все-таки почему ты разрешил мне идти с тобой?

Во второй раз за то время, что я его знала, он вдруг растерялся. Он колебался, будто пытаясь найти слова.

Я продолжила:

— Допустим, тебе не хотелось брать с собой Стефаноса и Нико. Но без меня ты куда быстрее добрался бы до места, кирие Лестер, да и справился бы куда лучше, и ты это знаешь. Тебе также прекрасно известно, что, если мы столкнемся нос к носу с Димитриосом, встреча будет жаркой. Так почему ты не оставил меня дома заниматься вязанием?

На его лицо падала тень от сосновой ветки, но мне почудилось, что в светло-серых глазах мелькнула улыбка.

— Причины этого тебе хорошо известны, кирия Хейвен.

— Причины?

— Да.

— Ну, о первой я догадываюсь: я так жаждала приключений, что должна с превеликой радостью принимать неизбежное, да к тому же четыре глаза лучше, чем два, если мы хотим найти Найджела и пещеру.

— Не совсем так. Просто мне показалось, что тебе это нужно самой.

Я резко свернула на узкую тропинку и стала подниматься вверх между соснами. Потом наконец ответила:

— Может, и так. — И чуть позже добавила: — Ты… слишком хорошо все видишь, да?

— Вторая причина тебе тоже известна.

Хотя я шла в тени под соснами, щекам моим стало жарко. Я произнесла:

— О? — И тут же разозлилась на себя, так как это прозвучало будто ответ, поэтому поспешно присовокупила: — Ну конечно, ведь я могу показать тебе, где растет цикламен.

— Разумеется, — согласился Саймон.

Мы добрались до стадиона. Переступили косые тени входных ворот и вышли из-под деревьев. Перед нами на священных дубах и кипарисах мелькали поющие птицы. Их звенящее пение эхом отдавалось от известняковых скал.

Молча пройдя через стадион, мы двинулись по горной тропе, ведущей к горным высям Парнаса.

По дороге нам никто не встретился.

Большую часть пути из Дельфов мы прошли легко. Дорога, за исключением единственного открытого ее отрезка где-то за Сияющими, петляла вдоль горных долин, где в случае опасности было нетрудно найти укромное место. Но пылающая пустыня ломаных скал, как и вчера, казалась безлюдной. Мы шли быстро, однако часто останавливались в тени, чтобы передохнуть и осмотреть пространство вокруг — не заметим ли кого.

Наконец, взобравшись по крутому высохшему руслу, я подняла глаза вверх и увидела справа окаймляющие впадину скалы. Саймон, шедший впереди, остановился и обернулся.

— Я думаю, самое время перекусить. Видишь местечко меж двумя валунами, там отличный тенек. Там нас никто не увидит, а перед нами как на ладони будут и долина, и скалы. Надо убедиться, что поблизости никого нет, а потом продолжать путь.

Я с облегчением села, а он вытащил из ранца еду. Булочки, естественно, потеряли свой превосходный утренний вкус, но, пожевав, я почувствовала себя гораздо лучше. Тепловатая вода казалась благословением, а фрукты — амброзией…

Право наблюдать я предоставила Саймону. Поев, я расслабилась, прикрыла глаза и откинулась на камень, Саймон зажег для меня сигарету. Он не проявлял ни спешки, ни нетерпения, ни даже любопытства. Пока мы молча курили, его глаза лениво скользили по окрестностям: вверх ко впадине, вдоль скал, вниз по осыпи, снова к впадине.