Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

— К тому же он двоюродный брат Ангелоса. Да, я понимаю, куда ты ведешь. Но зачем тогда он приходил ночью? Только для того, чтобы встретиться с Даниэль?

Саймон мрачно ответил:

— Видишь ли, именно это я и имел в виду, когда говорил, что мне все это не нравится. Все, о чем мы узнали — или догадались, если хочешь, — элементарно, а вот Найджел… — Он замолчал и выбросил в окно окурок. — Найджел. Каким образом он-то здесь замешан?

— Ты хочешь сказать, что Димитриос приходил к нему?

— Нет. Но Димитриос что-то искал здесь. Хотел бы я знать что. — Он оглядел комнату. — И хотел бы я знать, куда девался Найджел.

Я сказала:

— Рисунки пропали.

— Что? А, со стен. Действительно. Необходимо побыстрее выяснить, что еще пропало. — Он стал ходить по захламленной комнатушке. — Мы скоро выясним, что он задумал… нет, Камилла, не надо, я сам все осмотрю, не так уж это и трудно, даже если парочка горилл перевернула здесь все вверх дном.

— Зато Димитриос с собой ничего не унес, — сказала я.

— Да уж. У него на это времени не хватило. Хоть в чем-то нам сегодня повезло.

— Возможно, Даниэль сказала правду? Возможно, он просто здесь спрятался, когда услышал тебя?

— Ничего подобного. — Открыв душевую, Саймон стал осматривать ее. — Как бы он тогда успел вывернуть лампочку? Он вывернул ее, как только вошел, следовательно, дел у него здесь было минуты на две-три, а он боялся, что его застигнут врасплох и узнают. Я-то сразу его услышал, потому что все лежал и думал, куда подевался этот чертов Найджел, и, как только услышал шум, тут же вскочил. Чтобы скатиться с кровати, натянуть штаны и добежать до этой двери, много времени не надо. К тому же дверь оставалась приоткрытой — по-видимому, он не хотел шуметь. Когда я увидел мечущийся луч фонаря, то тут же сообразил, что это не Найджел, и шел очень тихо. Приоткрыв дверь пошире, я увидел, как луч бегает по комнате, словно он что-то искал. Ну а потом он, конечно, повернулся ко мне.

Я засмеялась:

— Ага, а Даниэль ты сказал, что он на тебя напал. Сэр, вы солгали! Я все видела: ты налетел на бедного парня прежде, чем он успел сказать тебе «добрый вечер».

Он фыркнул:

— И по вполне понятной причине. Как только он услышал, что я вхожу, он выхватил нож. Я решил не предоставлять ему времени подумать, как лучше его применить.

Я сделала глубокий вдох.

— Ясно. Значит, предчувствия тебя не обманули. Что я могу сказать на это? Лишь одно: для представителя столь степенной и чуть консервативной профессии ты действовал на редкость быстро, даже решительно.

Он все еще улыбался.

— Два года мук и лишений в прохождении повинности в стрелковой части… плюс то, чему обучил меня Майкл. И вот вам результат. Боюсь, мне это доставляет наслаждение. Хорошенький мордобойчик мне по нраву. Послушай, Камилла…

— Что?

— Все вещи Найджела исчезли.

— Все? Не только для рисования?

— Кажется, все. Рюкзака нет, а он обычно вешал его на этот крючок. Бритвы, скорее всего, у него не было, но и полотенце исчезло, мыло и вся одежда. К тому же он, не в пример мне, всегда следовал традициям и спал в пижаме даже в жару. Взгляни, нет ли ее под простыней?

— По-моему, нет. Точно нет.

Саймон с облегчением и удивлением заключил:

— Значит, он действительно решил уйти. Черт побери этого парня, хоть бы предупредил — избавил бы меня от бессонницы. Что ж, во всяком случае, он не сидит где-то на Парнасе с растянутой ногой. Давай посмотрим, нет ли чего-нибудь на полу… ага, а вот и греческий нож, я слышал, как он закатился под кровать. А этот жуткий грохот устроила штука, заменяющая Найджелу корзину для мусора. Боже, ну и грязища! Апельсиновая кожура, огрызки карандашей, обрывки ненужных рисунков… Камилла, девочка моя, нам просто необходимо здесь все убрать, чтобы замести следы.

— Ради бога, дай я тебе помогу! — Я сползла с кровати, собрала бумаги в кучу и сунула их в банку из-под печенья, которая служила Найджелу корзиной для мусора. — Я сама все уберу. А ты погляди, можно ли еще починить стул и выпрямить стол. Кроме разбитого стекла, все цело, можно оставить до утра, найдем щетку… Саймон!

Он расставлял мебель, но сразу обернулся:

— Что?

— Рисунки. Они вовсе не ненужные. Это законченные работы, его «эллинические типажи». — Я проглядела их. — Ну да, это они! Вот портрет, чем-то похожий на Стефаноса, с улыбкой как у статуи, а это, должно быть, минойская девушка, о которой он нам рассказывал… а это пастушок. И другие… посмотри. — Я стала еще быстрее просматривать бумаги. Рука у меня слегка дрожала. Я сказала: — Мне известно, что он делал их по принуждению, потому что ему приходилось зарабатывать себе на жизнь, но не мог он их выбросить так просто! Какого черта…