Алла Холод: Чужая гостья

– Вам доставляет удовольствие издеваться над людьми, упиваться своей властью? – неожиданно спросил он.

– В чем вы видите издевательство? – удивилась Маша. – Я задала вам конкретные вопросы, предельно честно известила вас о том, какие шаги собираюсь предпринять. Вы сами опытный человек и должны понимать, что я не могу допустить, чтобы в телекомпании все оставалось по-прежнему. Она была государственной, но скоро станет частной. Я всего лишь нанятый директор, и я не хочу отвечать перед собственником своей репутацией. Если оставить все как есть, я рискую своей дальнейшей карьерой. Назовите мне хотя бы одну причину, по которой я должна пойти на такой риск. Отвечу за вас: таких причин нет.

– Вы не можете отвечать за то, что было до вас, – возразил Житко. – Допустим, вы в полном праве пересмотреть условия размещения передач в эфире, можете просто закрыть какие-то программы, все, что вы делаете с момента своего назначения, – это ваше полное право. Я же прошу вас не расследовать то, что было раньше. Поймите, я в компании работал не один. Передо мной тоже ставили задачи, и я их решал. Может быть, наш бывший директор теперь начнет отрицать, но на самом деле это было его требование – иметь наличную кассу. Для всяких разных нужд.

– Не слишком ли она была велика, эта касса? – перебила его Марьяна. – Хотите подсчитать? Умножить стоимость минуты на хронометраж, потом на периодичность выпуска… Давайте подсчитаем, я уже немного посидела с калькулятором, можем вместе посидеть. Тогда и расскажете мне, на какие нужды вы потратили такую прорву денег.

– Я вам объяснил, что деньги потрачены не все, – Житко стал наливаться краской, – и я готов предъявить их вам.

– Вернуть, – поправила его Марьяна.

– Нет, именно предъявить.

– Ладно, давайте не будем углубляться в термины, я не вижу смысла продолжать этот разговор.

– Послушайте, Марьяна Юрьевна, подождите еще одну минуту! – Виталий сделал движение, чтобы ее удержать, хотя она еще не успела сделать ни шага. – Зачем вам все это? Вы построите по своему пониманию работу с того момента, как вас назначили, но зачем ворошить и перебирать все это старье? Зачем вам уничтожать людей? Что за радость вы от этого получите? Вы не мент, не ревизор, вы сами всю жизнь работаете в смежной сфере. Зачем вам все это?

– Да, я работаю в смежной, как вы изволили выразиться, сфере всю жизнь! – повысила голос теряющая терпение Марьяна. – И всю свою профессио-нальную жизнь я имела дело с неучтенными потоками наличных денег. Чужих денег. Но никогда, ни разу за все эти годы у меня не возникло желания их украсть. Никогда, можете вы себе это представить? Мои услуги дорого стоят, мне платят большие гонорары, может быть, даже правильнее сказать – огромные гонорары. Но я никогда не возьму то, что мне не принадлежит! Поэтому у меня репутация, поэтому мне доверяют, поэтому я стала тем, кто я есть сейчас. Я презираю воровство!

– Да кто же против ваших принципов?! – взвился Житко. – Это ваше право – жить так, как вы понимаете. Я о другом вас спрашиваю: зачем вам обязательно нужно меня уничтожить? Что я вам сделал? Ведь я не взял ничего вашего. Я не взял ничего у тех, на кого вы работаете. Вы хотите выслужиться перед новым владельцем? Показать, какая вы кристальная? Как смели, раздавили всех, кто работал раньше? Что вам от этого за радость?

– Да почему я вообще должна вам что-то объяснять? Кто вы такой?! – вскипела Марьяна. А потом, снизив голос, добавила: – Я вообще-то не приняла еще решения о проведении аудита, только думала об этом. Если бы вы не начали юлить, я просто уволила бы вас, и все, и вряд ли пригласила бы ревизоров. Но вы меня раздражили. Именно сейчас, в эту минуту, вы меня раздражили всерьез.

– Да, видно, я не первый, кто вас раздражил, Марьяна Юрьевна, – выдавил коммерческий директор. – То-то мужья с вами подолгу не уживаются. Вы их так же травите, как своих подчиненных? Или вы думаете, что вы неуязвимая? Что жить вам счастливо и вечно?

– Вы что, угрожать мне вздумали?! – опешила Марьяна. – Что вы сейчас сказали? Это угроза?

– Боже упаси, – усмехнулся Виталий Житко. – Кто вам пригрозит, тот сам умрет на следующий день, да, Марьяна Юрьевна? Вы, наверное, именно так думаете? Только жизнь гораздо сложнее, чем вы себе представляете. И если она вас до сих пор ласкала, это вовсе не значит, что так будет всегда.

С этими словами он удалился, а она смотрела вслед его кривоватой фигуре, пока он не скрылся за поворотом.