Александр Трапезников - Ночные окна

В оранжерею вошел Борис Брунович. В своей неизменной пижаме малинового цвета. Он понюхал гладиолусы и безмятежно взглянул на нас.

– Давайте признаваться, – строго произнес Волков-Сухоруков. – Вы были сегодня утром в гроте. И потеряли там зажигалку.

– Да, совершенно верно, – ответил Бижуцкий, продолжая нюхать другие цветы. Просто наслаждаясь этим.

– А вы не заметили ничего необычного… на скамейке? – напряженно спросил следователь.

– Заметил, – все так же безмятежно и ровно отозвался Борис Брунович. – Там сидел труп Аллы Борисовны Ползунковой.

– Вот как? – несколько разочарованно сказал Волков-Сухоруков. А что он ожидал услышать? – Так прямо и сидел?

– Ну… полулежал, если точнее.

– И вы этому не удивились, не испугались.

– А чего ж бояться-то, чему удивляться? После того как я заглянул однажды ночью в окно к моему соседу Гуревичу – и увидел там та-а-кое!.. – Бижуцкий понизил голос, оглянулся: – Все остальное теперь кажется семечками, уверяю вас! Вот у Гуревича было действительно страшно, удивительно. Настоящий бал сатаны. Бафомета.

– Бафомета? – ухватился за это слово сыщик. – Что вы о нем знаете?

– Только то, что он правит бал в этом мире. А Гуревич – его правая рука. Или левое копыто.

– Оставьте Гуревича в покое! – разозлился Волков-Сухоруков. – Отвечайте по существу. Что вы сделали после того, как увидели труп в гроте? И почему никому не сообщили?

– Я не вмешиваюсь в земные дела, – подчеркнуто-презрительно сообщил Бижуцкий. – Это прерогатива людей мелких, суетных. А после шабаша у Гуревича…

– Заткнитесь! – совсем уже грубо взъярился следователь. Привык там у себя в подвалах орать. Пришлось мне вмешаться.

– Спокойнее, спокойнее, – произнес я. – Мне кажется, Борис Брунович, что вы нам еще не все сказали. Это вы оставили ту надпись на потолке в гроте? Не так ли?

– Я, – кивнул Бижуцкий. – «Врата ада». И стрелку нарисовал. Мела у меня под рукой не было, пришлось воспользоваться кровью.

– Но зачем?! – схватился за голову Волков-Сухоруков. – Вы что, идиот?.

Борис Брунович не обиделся. Он пояснил, понюхав еще один цветок – красную розу:

– Душа ее, как я полагаю, должна была отлететь в Аид. И чтобы она не заплуталась, я указал стрелкой, в каком направлении надо двигаться – в катакомбы. Поскольку ад, как мы все хорошо знаем, находится в центре Земли.

В логике ему, по крайней мере, отказать было нельзя.

– А кроме того, – продолжил Бижуцкий, – точно такую же надпись – «Врата ада» – я видел в доме моего соседа Гуревича…

– Все, хватит! – остановил его сыщик, запыхтев трубкой. – Ступайте прочь.

Когда Борис Брунович удалился, сорвав тайком флокс, Волков-Сухоруков посмотрел на меня.

– У вас тут все такие? – сердечно спросил он.

– Разные, – уклончиво отозвался я.

В это время Левонидзе ввел в оранжерею Каллистрата.

– В гроте сегодня были? – уже как-то вяло спросил сыщик.

– Прохаживался мимо, – ответил профессор-бомж. – А что случилось?

– Ничего подозрительного не заметили? – задал вопрос Георгий.

– Как же! Заметил. Навстречу мне шли – знаете кто? Наша актриса с этим молодым парнем, Парисом. Они не только держались за руки и ворковали, но и… Вы только представьте себе: целовались!

– Целовались? – устало переспросил Волков-Сухоруков. – Почему? – И посмотрел на меня. Словно я должен был немедленно принять какие-то меры. Может быть, посадить обоих в карцер. Или расстрелять.

– Потому что у них, наверное, чувства-с! – ответил вместо меня Левонидзе. И усмехнулся.

– Позор! – с возмущением произнес Каллистрат. – Она ему в прабабки годится!

– Ну и клиника… – пробормотал сыщик

Левонидзе решил вступиться за честь мундира.

– Нормальная клиника, – возразил он. И добавил: – Для ненормальных.

Когда мы отпустили Каллистрата восвояси, я спросил:

– Ну что, будем теперь вызывать Харченко и Гамаюнова?

– Пустой номер, – сказал Волков-Сухоруков. – Эти тоже наверняка ничего не знают, а если и видели кого-то, то таких же круглых болванов, как предыдущие. Зря только время теряем. Цепочка здесь замкнулась.

– Но у нас еще остается Олжас, – напомнил Левонидзе. – Я, кстати, уже звонил в казахское посольство и в Чимкент. Скоро должны дать ответ по этой личности.

– А где же он сам? – произнес сыщик – Проводите, проводите меня к нему, я хочу видеть этого человека!

– Пошли к цыганам, – сказал я, подводя жирную черту под начальным этапом следствия.