Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

Я понимал, что Мачасеро еще не все сказал.

— Ну, Мачасеро, выкладывайте все! Ведь вы проделали этот длинный путь не для того, чтобы молчать?

— Конечно, нет. Хорошо, дело вот в чем: дон Амадео хотел бы вернуть на арену «Очарователя из Валенсии»…

Это меня огорошило.

— Вы что, смеетесь надо мной?

— Вовсе нет, дон Эстебан. Рибальта прежде был в восхищении от Вальдереса. Он не может поверить в его окончательный уход и совершенно правильно считает, что все афисионадос будут стремиться его увидеть.

— Какая чушь! Послушайте, Мачасеро, вы давно связаны с корридой. Неужели же вы до сих пор не поняли, что тореро, который покинул арену, никогда не возвращается обратно!

— Да, но только если он больше не может выступать. А Вальдерес ушел после несчастного случая, сам не пострадав при этом…

Имя Луиса Вальдереса всегда напоминало мне о Консепсьон. Разлука с ней была невыносимой, и поэтому, даже понимая тщетность подобного предприятия, я был готов уступить в надежде увидеть любимую.

— Почему вы обратились именно ко мне?

— Потому, что мы знаем о вашей дружбе с Луисом Вальдересом и думаем, что только вы сможете его убедить вернуться на арену.

— Но у меня нет такого права! Ведь арена — это всегда риск погибнуть или, по крайней мере, получить опасную рану. Я сомневаюсь, чтобы Луис согласился.

— Должен вам признаться, что перед тем, как что-то предпринять, мы навели в Альсире кое-какие справки. Так вот, дон Луис изображает из себя фермера только потому, что не знает, чем бы ему заняться.

— Неужели?

— Именно так… Каждый день он бесцельно обходит свои владения и оживает только вечером, когда встречается с друзьями в кафе. И знаете, о чем они говорят? О корриде, дон Эстебан!

Он сделал секундную паузу, выжидая, какой будет моя реакция, но поскольку я не отвечал, добавил:

— От корриды невозможно выздороветь, дон Эстебан…

Вполне возможно, что Луис не был счастлив, хоть я и не понимал, как можно жить с Консепсьон и быть несчастным. Правда, он не любил ее так безумно, как любил я.

Анализируя предложенное, я пришел к выводу, что проект этого Рибальты не такой уж и идиотский. Правда, мой внутренний голос пытался протестовать, подсказывая, что я поступаю нечестно, преступно, и только для того, чтобы опять увидеть Консепсьон. Я придумывал массу оправданий для своего решения, главным из которых было то, что я не собирался силой тащить его на арену. Он сам должен был все решить. И я сдался.

— Нужно подумать…

Мачасеро издал вздох облегчения. Похоже, он всерьез опасался, что его миссия может провалиться.

— Я должен вам сказать, дон Эстебан, что сеньор Рибальта хотел бы, чтобы вы стали «доверенным лицом» дона Луиса в случае, если он решит вернуться на арену. Так же мне поручено сообщить, что вам будут отчисляться пять процентов от доходов. К концу сезона это может составить круглую сумму.

Я пожал плечами. Ни Мачасеро, ни человек, которого он представлял, очевидно, не могли понять, что мне было наплевать на деньги. Я бы даже совершенно бесплатно но постарался бы испытать случай, приближавший меня к Консепсьон, которая была мне нужней, чем хлеб и вода.

— Когда можно будет увидеть этого Рибальту?

— Он остановился в гостинице «Колон»… Я договорился с ним, что, возможно, приведу вас к обеду.

— Вы сомневались что я соглашусь?

Мачасеро засиял профессиональной улыбкой.

— Мы надеялись, дон Эстебан.

Амадео Рибальта оказался большим, красивым и сильным мужчиной, которого уже начинала одолевать полнота. Я дал бы ему немногим более пятидесяти лет. Встретил он меня с изысканной любезностью и был искренне рад, что я принял его предложение. Мы сели за стол. После эмпадильяс де полло [71] Куриный паштет. , который мы запили белым Борнанским, нам подали сальмотес фритос [72] Жареная рыба — барабулька. , вслед за которым дон Амадео заказал бутылку красного старого Риоха [73] Copт вина. , чтобы легче было справиться с фаршированной рисом уткой. Окончили мы обед бразо де хитана [74] Topт в форме полена. и бутылкой хереса. Наш хозяин подождал, пока принесут кофе, и перешел к основной теме нашего разговора.

— Дон Пабло поставил вас в известность о моих планах, сеньор Рохиллья?

— Конечно, иначе я бы не пришел сюда, сеньор.

— Что вы об этом думаете?

— Я оговорил с доном Пабло некоторые вопросы. В частности, вы, очевидно, знаете, что вся история коррид свидетельствует о том, что возврат тореро на арену после более или менее продолжительного перерыва всегда кончается фиаско.