Ирина Меркина - Бес в ребро

Вначале, когда они составляли портрет Колосова, все было очень бестолково: девочки говорили наперебой и разное — кто про глаза, кто про бородку. Настя кривилась, притворно затыкала уши, и Любочка боялась, что сейчас она вспылит и уйдет. Но дочь проявила чудеса терпения, и вдруг после бесконечных бровей и носов на чистом листе появилось лицо Вадима Григорьевича, такое знакомое, что салон разразился аплодисментами.

С его женой дело пошло быстрее, потому что говорила одна Лена, а она, будучи косметологом и визажистом, умела описывать внешность. Неизвестного собеседника она разглядела плохо, но и он в изображении Насти оказался довольно похожим. Что касается жены Колосова, то Насте даже удалось со слов Лены передать выражение ее лица — спокойное и приветливое. Так что внештатный художник детективного агентства «Золотая шпилька» отлично справился со своим первым заданием.

Настя, выслушав эту похвалу, удивленно взглянула на мать: про детективное агентство она слышала в первый раз.

— Неужели тебе не интересно, что ты рисовала? Хочешь, расскажем? — предложила Любочка. — Один наш клиент…

Она остановилась, потому что на лице Насти удивление сменилось недоверием, а затем скукой. Нет, ей неинтересно! В мире взрослых, в мире ее мамы для нее вообще нет ничего интересного.

— Ну ладно, иди, — сдалась Любочка, глотая обиду. — Спасибо тебе еще раз. Ты домой?

Настя помотала головой и покинула салон с видом королевы, уезжающей с благотворительного бала извозчиков.

— Не обращай внимания, это возраст, — сочувственно сказала Наташа. — Зато смотри, как рисует! Талант!

— Да, — тихо согласилась Любочка, разглядывая портреты. — Правда ведь похоже — да, Лена? Может, мне у вас в выходные погулять, познакомиться с этой дамочкой?

— Ой, заходи в гости! — обрадовалась Лена.

— Здрасьте! Эти выходные — Яблочный Спас, — возмутилась Наташа. — Забыла, что ли, подруга? Ты и Настю обещала взять.

А ведь она и правда забыла! Девчонки правы, из-за этого Колосова у нее в мозгах полный перекос. Яблочный Спас — это святое. Разумеется, все прогулки и слежки отменяются.

По давно заведенной традиции в конце лета Любочка ездила вместе с Наташей на дачу к ее родителям. У тех был огромный сад, в котором каждый год пропадали тонны яблок, смородины, малины, груш, слив и картошки. Наташа все лето тщетно призывала сотрудниц на спасение урожая, но ехать нужно было далеко, на границу Московской области. Откликалась одна Любочка, и то ближе к осени.

Эту поездку подруги называли Яблочным Спасом, хотя она не обязательно приходилась на церковный праздник. То был день их отдыха и отдохновения, их самых задушевных разговоров. Пожертвовать им нельзя было даже ради самого страшного преступления века. Тем более что в это лето Настя милостиво согласилась ехать с мамой спасать эти несчастные яблоки, груши и прочие утопающие фрукты. А Любочке в последнее время редко удавалось провести время с дочкой.

— В следующий раз. Ладно, Лен? — виновато сказала она.

Однако до Яблочного Спаса случилось еще много разных удивительных событий. И главное — Любочка встретила Вадима Григорьевича Колосова. Произошло это так, как происходят все главные вещи в жизни, — буднично и случайно.

В этот день Люба ходила постричь родственницу, сестру свекрови. У ее мужа было несчетное количество теток, в основном престарелых и бездетных, которых необходимо было время от времени навещать и подкармливать. Паша, в общем, всегда был готов к подвигу, но он так уматывался в своем автобусе, что эта обязанность постепенно легла на плечи жены, тем более что от ее посещений была и практическая польза.

Заранее составив расписание, Любочка заезжала ко всем теткам по очереди, наполняла их холодильники какой-нибудь неприхотливой, но приличной едой, купленной в ближайшем супермаркете, куда старушки суеверно боялись заходить, и с улыбкой принимала упреки в ненужном транжирстве. Потом пила с ними жидкий чай из плохо вымытых чашек, жевала отсыревшие пресные вафли, выслушивала сетования на ревматизм и головные боли. А в конце визита как бы невзначай предлагала хозяйке подправить прическу, благо у нее как раз с собой парикмахерские принадлежности.

Щепетильные тетушки для виду отнекивались, но неизменно уступали. Любочка делала им модельные стрижки, которым позавидовала бы Маргарет Тэтчер, отмахивалась от благодарностей и убегала, сославшись на дела. Ее эти посещения не тяготили. В Пашиной семье было принято заботиться о старшем поколении, невзирая на степень родства. Кроме того, Любочке просто нравились тетки, такие веселые и добродушные поодиночке и невыносимо склочные, стоило им собраться вместе.