Ирина Меркина - Бес в ребро

— Впечатление — скорее положительное. Да, положительное. Очень милая женщина, такая улыбчивая, веселая. Держится открыто, на площадке у нее много знакомых. И ничего необычного, ты знаешь. Она кажется вполне спокойной и счастливой.

— Угу, — задумчиво пробормотала Любочка, записывая Ленины показания в тетрадь. — Спокойной и счастливой. Очень интересно.

Карина только вздохнула.

Лена была воодушевлена своим первым успехом и не сомневалась, что знакомство состоится без проблем. Но на следующий день ее ждала неудача.

С разрешения Марины Станиславовны она ушла с работы пораньше и долго караулила Колосову с Фаготом. Они пришли, когда на площадке никого больше не было, и Лена решила, что момент самый подходящий. Она спустила Чарли и бросила в сторону бассета заранее приготовленный мячик. Пудель радостно подхватил игру и помчался вскачь по площадке. Лена не спеша двинулась за ним, с удовлетворением отметив, что красавец Фагот тоже заинтересовался чужой игрушкой.

Но тут в калитку быстрыми и абсолютно неслышными шагами вошел человек без собаки. У него была пружинистая походка учителя физкультуры и какое-то пугающе пустое лицо. Мужчина был хорошо одет, но при взгляде на него почему-то вспоминались групповые детдомовские фотографии с одинаковыми стрижеными макушками, солдатские казармы, больничный запах хлорки и что-то еще казенное, равнодушное, жестокое. Лена почему-то испугалась и окликнула Чарлика. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд, от которого она невольно содрогнулась, и решительно направился к женщине с бассетхаундом.

— …Сегодня не получилось, — огорченно рассказывала потом Лена. — К ней какой-то мужик приходил, ужасно неприятный.

— Знакомый? — уточнила Любочка.

— Видимо, да, потому что она с ним довольно долго разговаривала.

— Имени не слышала? Потом уехал, ушел? — Любочка расспрашивала ее как заправский детектив.

— Ушел. Если машина и была, то где-то подальше. И говорили они совсем тихо.

— Тебе надо бы с фотоаппаратом ходить, — назидательно заметила Марина Станиславовна. — Щелкнула незаметно, и все фигуранты у нас под колпаком. Не догадалась?

— Да что она — Джеймс Бонд? — возмутилась Карина. — Как это «щелкнула незаметно» посреди улицы! Вы сами попробуйте.

— Или можно фоторобот по описанию составлять, — размышляла заведующая. — Но для этого надо специальный аппарат иметь и набор всяких глаз и носов… А еще в милиции работают художники, которые могут по свидетельским показаниям нарисовать портрет преступника.

— Художник есть, — вдруг произнесла Любочка. И добавила негромко, чтобы никто не слышал: — Вот только преступника пока нет.

Художником была ее дочь, семнадцатилетняя Настя.

Настя унаследовала от отца острый глаз, твердую руку и определенный художественный вкус. Но Стасовой фанатичной увлеченности искусством, как и демонстративной отрешенности от мира, в ней не было не капли. Выросшая в спартанских условиях, девочка у Любы оказалась вполне прагматичной и приспособленной к жизни. Она только что героически поступила в вуз с громким названием «Университет оформления и дизайна», причем на бесплатное отделение, и Любочка еще не отошла от экзаменационных волнений.

Настя рисовала прекрасно, но делать чистое искусство своей профессией не собиралась. Да и зачем — хороший дизайнер по интерьеру зарабатывает больше любого художника, при этом не надо пыжиться, доказывая свою оригинальность и гениальность. В глубине души Любочка считала, что Настя рисует лучше Стаса, потому что люди у нее выходили похожими, а пейзажи не навевали желания повеситься на ближайшей изображенной осине.

Все лето Настя готовилась и сдавала экзамены и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом. Она никуда не поехала, а болталась в Москве с компанией приятелей — бывших одноклассников. Делать ей до начала занятий было абсолютно нечего, и все же Люба не была на сто процентов уверена в том, что дочь согласится ей помочь. Кроме способностей, ей достался от Стаса вздорный непредсказуемый характер. Фыркнет и отвернется или скажет какую-нибудь дерзость — вот и вся помощь.

Но предложение рисовать портреты по описанию Насте неожиданно польстило. Ей оно показалось таким неординарным профессиональным испытанием, что она даже не спросила мать, зачем это нужно. Впрочем, что там может быть у предков, наверняка отстой какой-нибудь.

Настя оказала салону честь своим визитом, проронила «Здрасьте», уселась за стол Карины, придирчиво оценила освещение, повернула по-своему все лампы и раскрыла блокнот.